«После конференции жуки расползлись по всей Москве».

Люди на окраинах ковали пики, ковали ножи, отливали куски свинца, готовили кистеня.

С 12 часов дня 7 декабря началась всеобщая политическая забастовка, которая была лишь прелюдией к восстанию.

Обыватели побежали в соседние лавочки покупать провизию, свечи, керосин. Если рабочие перестали работать – значит нет света, нет пищи, нет воды.

Драгуны и казаки открыли стрельбу по рабочим. Молодежь на всех заводах и фабриках заявляла, что готова стать под ружье поголовно. Совет не успевал руководить действиями забастовщиков.

Из прохоровской кухни на Пресне вышла демонстрация. У Зоологического их нагнали казаки. Улица наполнилась громом копыт, бряцаньем сабель. «Бей их», – орал офицер. Вдруг он остался один: казаки, повернув лошадей, скакали назад. Офицер читал на флаге, который несли двое рабочих:

«Солдаты, не стреляйте в нас!»

Он рванул лошадь в сторону и в отчаянии поскакал за казаками.

9 декабря войска напали на Фидлеровекое училище, где рабочие обучались стрельбе. Рабочие отказались сдаться. К 10 1/2 часам к училищу были доставлены пушки (вспомним: еще в сентябре войска атаковали булочную только при помощи ружейной стрельбы. Теперь для осады училища понадобились пушки). Рабочие не сдавались. Грянули пушки. В ответ из окон полетели бомбы. Артиллерия открыла методический орудийный огонь, поддержанный пулеметами. Опаляемые огнем, рабочие не сдавались. Училище разрушалось. Рабочие не сдавались. Они продержались несколько часов, дали ускользнуть из училища дружинникам и только к часу ночи сдали училище. Их, безоружных, били нагайками и шашками.

Через два года один из дружинников писал в своих воспоминаниях:

«9 декабря, около 10 часов вечера, возле дома Орлова, расположенного около театра «Аквариум», по снегу тянулась широкая и длинная полоса крови. Вскоре карета скорой помощи увезла бесчувственного от потери крови юношу, одну из первых жертв».

Баррикады

В ту же ночь в городе появились первые баррикады. Наутро вся Москва наглухо заперлась баррикадами: Садовая, Тверская, Бровная, Живодерка... Ящики, бочки, столбы, вывески, решетки, бревна. Пусть попробуют сунуться сюда городовые!

У Миусской заставы баррикада строилась из трамвайных вагонов, возле конных дворов – из телег и пролеток, у типографий – из толстых тюков бумаги. Все пригодилось в этой войне! Подростки таскали с задних дворов всякий хлам, с песнями громоздили его на баррикады.

Войска молчали. Но вот – 12 часов дня. Гром орудий. Где палят? На Тверской – по толпе, по безоружным людям, женщинам и мальчишкам. Все это стонущее, вопящее горе обливается свинцом из пулемета, с колокольни Страстного монастыря. Рев пушек прикрывает вступление в центр Москвы войск генерал-губернатора Дубасова. Путь их отмечен красными следами на декабрьском снегу. Связь Московского комитета с районами прерывается.

Утро 11 декабря началось с диких звуков ружейной и орудийной пальбы, смешанной с колокольным звоном. Вездесущие рабочие дружины налетают на солдат и казаков.

На Театральной площади группа «мирных обывателей» приблизилась к драгунам, быстро выхватила спрятанные под пальто винчестеры и залпами обратила драгун в бегство. Насмерть напуганный Дубасов распорядился палить из пушек вдоль улиц.

Войска утомляло внезапное появление и столь же внезапное исчезновение вооруженных рабочих отрядов. Несколько офицеров в отчаянии покончили жизнь самоубийством. Дубасов просил подкрепления, в разговоре с Царским Селом клялся, что не ручается за «целость самодержавия». Тогда испуганный Петербург, выслал в Москву Семеновский полк.

Москву окутывал пороховой дым, пушки карьером неслись по улицам, останавливались. грохали залпами вдоль домов и мчались дальше. Дружины скрывались во дворах, выбегали стремглав, стреляли врасплох. В осуществлении этой тактики уличного боя великую роль сыграли рабочие ребята, воспрянувшая с восстанием пролетарская молодежь. Вьюнами пробирались они сквозь кордоны, роты, батальоны, разнюхивали намерения врага, выясняли расположение войск и с донесениями бежали к дружинникам. Глаза и уши декабрьского восстания, они спасли от гибели немало своих отцов и братьев. Порой парнишки и сами 'шли в бой. Когда войска сожгли баррикаду у Красных ворот, солдаты схватили 16-летнего парня. Он защищался, как мог, и напоследок погрозил кулаком офицеру. Возле Александровских ворот толпу рабочих опередил мальчик с красным знаменем в руках. Он попал в руки драгун. Толпа пыталась отбить мальчугана, но неудачно. Его увели; он отбивался руками и ногами.

Красная пресня

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.