На ступенях полуразрушенного собора сидят двое: учитель и ученик.

– Рисовать-то ты рисуешь, но надо не только изображать, а чувствовать то, что вокруг тебя. Художник не может не быть поэтом. Живопись – тоже поэзия... – Обычно немногословный, учитель не поучает, а словно размышляет вслух, рассматривая только что нарисованный учеником пейзаж.

Ученик вырос. Не стало учителя. Но запомнились на всю жизнь эти слова. И еще остались картины художника.

В них тот самый настоящий мир, который мог запечатлеть только поэт, человек, влюбленный в море, в эти развалины древнего Херсонеса, в новый Севастополь, в Крым, притягивающий магнитом людей со всех концов страны...

Геннадия Арефьева часто упрекали, что не найти в Крыму именно той улицы, что изображена на его полотне, что его балаклавских домов нет в Балаклаве... Все это так. Работы Арефьева далеки от буквального воспроизведения действительности. Но в них удивительно точно передан образ отчего края. Глядя на пейзажи художника, чувствуешь запах моря и просоленной рыбы, пятками ощущаешь жар раскаленного песка.

Пейзаж – основное пристрастие Геннадия Арефьева. Но он не статичен, не мертв. В нем есть дыхание жизни, порыв ветра, рванувший тонкую ткань воздушной занавески.

«Бой петухов» – и искрометным разноцветным колесом завертелись по земле две птицы. «Падение велосипедиста» – крутой поворот, и летит на брусчатую мостовую гонщик. Да, вираж в жизни не под тем углом – и пеняй на себя.

И у него не все выходило в жизни так, как хотелось. Многое опаздывало. Опоздало и признание. Оно пришло после смерти. А при жизни было участие всего в нескольких выставках. Одна персональная. Многое из задуманного не воплотилось в реальные полотна. Но, и то, что осталось нам в наследство, будоражит душу своим кажущимся спокойствием, незащищенностью... Как беззащитные одуванчики на окне.

Но чтобы это увидеть, надо уметь смотреть, надо учиться смотреть. Сегодня мы все спешим, все торопимся. «Остановитесь», – словно призывают его пейзажи. «Вот миг, – говорят они, – который достоин того, чтобы мы его запомнили».

«Работы Арефьева заставляют по-новому увидеть то, что мы не замечаем в каждодневной суете, оценить красоту бесконечных мелочей, окружающих нас со всех сторон. И происходит это потому, что мы не художники в буквальном смысле этого слова. Остановить мгновение – дар редкий». Это из книги отзывов.

Да, картины Арефьева заставляют нас порой удивляться собственной слепоте. Достигает этого художник не экстравагантностью живописного исполнения, но, скорее, своей индивидуальностью. Несмотря на кажущуюся иногда некоторую резкость пластических приемов, все картины его очень лиричны.

Мир художника поэтичен, одухотворен, пропитан высокой философией. Он учил смотреть и думать. И оставил это нам как величайший дар, как завещание своей души.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.