Валентина Голубева, ткачиха Ивановского камвольного комбината имени В. И. Ленина, Герой Социалистического Труда, депутат Верховного Совета РСФСР, член ЦК ВЛКСМ

Думала над вопросом анкеты. Сын, второклассник, удивился: «Ведь все понятно, мама. Надо просто работать, как Ленин». Просто...

Наверное, все-таки самое главное – это работать, отдавая делу всю свою душу, а не краешек, кусочек ее. Как работают замечательные мои подруги Агита Михайловна Сухова, Нина Кузьминична Максячкина. Как стремится работать моя ученица комсомолка Таня Слюнченко. Мы, кстати, с ней землячки – она тоже брянская. На комбинате Таня недавно, а умеет уже много, потому что всю себя в работу вкладывает. Две недели проработала она на пяти станках, показалось мало. Подошла ко мне. Я сказала, что поговорю с.мастером, чтобы дали ей больше станков. Так она не дождалась, сама к мастеру побежала. Сейчас работает уже на шестнадцати.

Вот когда ты к делу так, оно для тебя жизнью становится. Тогда, думаю, и силы появляются отработать в ткацком цехе больше пятидесяти лет, как Евдокия Борисовна Сапунова, Герой Социалистического Труда из Калинина. Наверное, моя судьба могла сложиться иначе, могла не стать я ткачихой. Но вот представить себе реально это сейчас, представить себя без цеха я уже просто не могу. Есть привычка жалеть ткачих – шумно в цехе. Шумно, конечно. Но, знаете, как-то мне приснился наш ткацкий, и в нем – полная тишина. Мне просто не по себе сделалось. Станки наши мертвыми показались. Пришла на комбинат – гудят. Значит, идут станки, идет работа.

Да и потом шума сейчас в цехе куда меньше стало – оборудование у нас все совершеннее становится. Кстати, для того, чтобы ощутить перемены, происшедшие в ткацком производстве, не надо заглядывать на десятки лет назад. Я работаю на комбинате тринадцать лет, так вот за это время три раза менялось наше оборудование. Ушли в прошлое огромные, тяжелые челночные станки. Сколько слез проливали ткачихи, когда поломка челнока сводила на нет их работу! Уже не приходится вручную снимать и переносить тяжеленные рулоны готовой ткани. А то после смены порой казалось, что руки от тяжести вытянулись, длиннее стали. Другим стал наш труд. Другими комбинаты – наш иначе, как Дворцом труда, и не назовешь. А уже появилась в Иванове и фабрика-автомат имени 8-го Марта.

Но только легким наш труд не стал. Да настоящая работа и не может быть легкой. Каждому, конечно, дорого свое дело, и все-таки наше – особое. Порой удивляешься, когда услышишь, что кто-то на работе часы теряет. А у нас плотность работы такая, что буквально передохнуть некогда. На минуту отвлекся – уже не наверстаешь. Мы не на часы, не на минуты свою экономию считаем – на секунды. Казалось бы, в условиях такого напряжения никого, кроме себя, не видишь. Но нет, наставники наши все-таки ухитряются к ученицам своим подойти – подсказать, помочь. И мастер, когда ткачих по станкам расставляет, обязательно постарается ученицу рядом с наставницей поставить, потому что иногда просто улыбка ободряющая – уже помощь.

Работать «не для отбытия определенной повинности, не для получения права на известные продукты, не по заранее установленным и узаконенным нормам», а «трудиться на общую пользу» – вот где зерно ленинского отношения к труду. Отсюда все остальное. Простая и великая формула.

Ленинская тема в творчестве лауреата Государственной премии РСФСР, известной советской писательницы Марии Павловны Прилежаевой – главная. С ее книг о Владимире Ильиче начинают знакомство с жизнью вождя революции самые маленькие граждане нашей страны. Работая над этими книгами, Мария Павловна не раз бывала в местах, памятью народной навечно связанных с именем Ленина.

Одно из таких мест – Шушенское. Накануне 110-й годовщины со дня рождения В. И. Ленина писательница снова вернулась в это. некогда заброшенное, глухое сибирское село. Прежние впечатления переплелись с новыми, положились на ленинские воспоминания о днях ссылки... В судьбе Шушенского, в биографиях шушенцев, как в капле воды, отразились великие преобразования нашего времени – политические, социальные, экономические, отразилась вся наша жизнь – боевая, кипучая, полная – такая, которая предстает в фотографиях этого номера, сделанных в разных концах нашей страны, такая, о которой мечтал и которую «проектировал» здесь Владимир Ильич Ленин.

Революция определила мою судьбу. Я росла в неудачной семье, без внимания, без ласки. Неизвестно, что стало бы со мной, не будь революции. Мое поколение, и не одно оно, свое место в строю обрело с Октябрем. Я была скромным бойцом в скромном строю. Сначала год учительницей в деревенской школе, потом детский дом для чувашских детей, где я воспитательница. Кажется, обычно, ничего особенного. Между тем и время особенное и дом необычный.

Жестокий 1921 год. Страшные бедствия обрушились на Советскую страну, еще не залечившую раны, нанесенные империалистической и гражданской войнами. Небывалая засуха в Поволжье, Крыму, Южном Урале. Голод. Миллионы людей обречены на гибель.

– Все силы на спасение голодающих. Прежде всего детей. – сказал Ленин, сказала Партия.

Разные губернии, не пораженные засухой, взяли на пропитание детей. Московская приютила чувашскую ребятню. Детский дом имени Н. К. Крупской был расположен в поселке Хотьково, верстах в шестидесяти от Москвы. Со временем дом стал национально смешанным. Много чувашей. И русские были. И украинцы. Интернациональным стал дом. Любовь и дружба царили в нем. Дети знали, Советская власть спасла их от смерти. Советская власть и Ленин – это одно. Ленин – самое яркое и могучее выражение Советской власти и партии.

Мы. педагоги, сами почти все юнцы, страстно воспитывали в детях любовь к Ленину. Они заражали нас своей любовью к нему.

Помню день похорон Ильича. Лютый мороз. Ледяной ветер метался по улицам. Мы всем домом вышли во двор. С полустанка донесся гудок. Скорбно, протяжно гудел паровоз.

– Товарищи! Ильича опускают в могилу.

Я видела слезы на лицах детей, чувствовала у себя на щеках замерзшие слезы.

Потом мы собрались в маленьком зале нашего дома. Невозможно было в этот час оставаться в одиночестве. Мы собрались вместе. Дети сидели, молча прижавшись друг к другу. Дети народов, навсегда породнившихся.

Вышел вперед воспитатель дядя Вова Смирнов. Он был чуваш, после революции учился в чувашской учительской семинарии в Симбирске, где директором был друг отца Ленина.

– Хорошие мои... – начал дядя Вова и заплакал.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.