Свет в окошке

– Кабинет директора? – переспросил усатый маляр в газетной треуголке двух девушек, опасливо переступивших заляпанный побелкой порог. – Он и есть.

– А директор где сидит?

– Сам? В «летней резиденции». – Маляр был молод, и девушки ему нравились. – Слышите, как по телефону ругается? Подавай ему розовые стены в учебных аудиториях. Меня перебеливать заставил две лаборатории, .колер, видишь ли, невыразительный. – Маляр отставил кисть и поинтересовался: – Отличницы?

Девушки поднялись по ступенькам в вагончик. Директор предложил сесть, а они директору предложили сигареты «Канал». Та, что в желтом батничке и голубых джинсиках, прибавила многозначительно: «Фирма», – и потянулась к зажигалке Редникова.

«Отличницы» писали в заявлении (они до сих пор хранятся у Редникова рядом с их же телеграммой о поступлении в техникум): «Хачу учица», а направила их в училище детская комната милиции.

– Ну, милые мои, завтра приступаем к учебе. – Редников вместо огня протянул подружкам два красных яблока: мама в портфель положила утром.

Девушки яблоки взяли, но удивились. Какая учеба? В училище связи по колено, стекол из-под белил не разглядишь. «И вообще, завтра же воскресенье», – негодуя, пристукнула по коленке остреньким кулачком та самая, в желтом батничке. Чувствовалось, в паре старшая она.

Редников подумал: «Пожалуй, начинать надо с учебного корпуса. Сейчас оно для них просто новое неопрятное здание, чужое и холодное, а жить в нем долго». Редников видел в окошко, как с брезгливой миной переступали недавние собеседницы строительный мусор. «Вот попотеем завтра на воскреснике, тогда совсем иначе воспримется царапина на тобою покрашенной панели»...

Желтый батничек остановился около усатого маляра. Вспыхнул огонек зажигалки. Редников усмехнулся. От подружек отказались в четырех городских училищах. Они пришли в пятое, даже не поинтересовавшись, кого оно готовит. Надеялись на очередной отказ? Дудки, милые мои, дудки!

Первыми на воскресник приехали музыканты. Редников волновался, придут ли абитуриенты.

Пришли. Ребячья река захлестнула коридоры, училищный двор. Девчата мыли стекла, панели, полы. Та, вчерашняя, в желтом батничке, нашла иное применение былой сметке и предприимчивости: видя, как простаивают девчата из-за нехватки тряпок, кликнула подругу, и они исчезли. Через полчаса бывшие без «орудий производства» девчата с треском разрывали старые простыни, рубахи, халаты, которые выпросили по соседним улицам подруги.

Ребята не отставали от девчонок: копали ямы под столбы для забора, строительный мусор носилками таскали в одну большую кучу. Кто умел столярничать – подгонял рамы и двери, приколачивал таблички.

Под крики «Ура-а-а!», «Поше-е-ел!» выкатили к обочине дороги ненужный уже голубой вагончик с поблекшей надписью на двери: «Кабинет директора ТУ-23».

Работалось дружно, вовсю старался, играл без устали оркестр соседнего завода.

В гуще дел директор. Копает яму – быстрее всех. Моет пол – чище всех. Работает, а сам шутит, песни затягивает. Но и командовать тоже успевает.

...Пришла пора считать сделанное. «Ого!» – только и сказал вызванный прораб.

Кто-то из толпы крикнул: «Завтра придем, не прогоните?»

Автора идеи, худенького пацана в футболке под номером четыре, принялись качать, а прораб, обрадовавшись нечаянному пополнению, едва успевал записывать фамилии добровольцев. Командиром строительного отряда «Консервщик» выбрали пацана в футболке. В характеристике командира значилось: «Увиливает от школьной практики». Позднее Редников попросит его прокомментировать заключение школьных учителей. Тот скажет: «Пусть с тяпкой девчонки нянькаются. Я мужчина», – и выпятит цыплячью грудь-

К вечеру рухнул на город грозовой августовский ливень, и, не сговариваясь, все ринулись под теплые струи и долго стояли, задрав к небу лица, ловя губами, ладонями крупные капли. Они стояли пока порознь в толпе: педагоги,.директор, ребята, но были уже вместе. То, что не говорилось вслух, говорилось в письмах. Слова те были бесхитростными и потому особенно дорогими. Пусть и не знал о них Редников. Главное, они были.

«Я поняла, дорогая сестричка, в группе прислушиваются к моему мнению, считаются с моими советами. В школе я оставалась в стороне, обычно не высказывала мысли вслух, была малоактивной, а теперь это все исчезло. Я стала смелей в суждениях, в тот счастливый «строительный» день поняла, что я – не пустое место. В школе не хотелось поручений. Теперь я член редколлегии, член библиотечного совета, радиодиктор и член художественного совета училища.