Гонг победы

– В 1964 году я поехал в Токио на свою вторую Олимпиаду. Добиться этого права было нелегко. После поражения на своих первых Играх в Риме в полуфинальной встрече с американцем

Мак-Клюром я решил завоевать звание чемпиона Олимпийских игр. Мнения судей тогда разошлись, и я получил только бронзу... Четыре года затем я выигрывал первенство Советского Союза в средней весовой категории. В этой категории всегда были спортсмены, сочетающие в себе подвижность и силу тяжеловеса. И когда я попал в Токио и завоевал там олимпийское золото, многие решили, что эта медаль последняя для меня.

– И тогда вы решили бросить спорт? – Парнишка, который долго храбрился, прежде чем задать вопрос, был самый маленький, курносый и в веснушках. Таких всегда хочется погладить по голове, но они считают это баловством.

– Спорт нельзя просто бросить. Это не звонкие слова, – сказал я. – Для каждого из вас наступит время, когда вы поймете, что спорт – это только частичка жизни, способ самовыражения. Отличный способ, но не самоцель. Однако в том и состоит парадокс, что частичку эту бросить, так просто выкинуть из жизни нельзя.

После спортивных побед настало время для серьезной учебы в университете. И я вдруг почувствовал голод по физическим нагрузкам. Стал снова регулярно бегать, плавать, заниматься гимнастикой до изнеможения. И все это параллельно с другими делами и заботами. Я начал тренировать мальчишек. И еще одна была нагрузка – общественная,

Вместе с ребятами из Калининского райкома комсомола Москвы мы ездили по детским комнатам милиции, собирали подростков, состоящих на учете, и для них устраивали спортивные вечера, показательные выступления по художественной гимнастике, боксу и борьбе в Центральном институте физкультуры. Конечно, ребятам нравилось смотреть чемпионов: мастерство всегда красиво. И они хотели быть такими же. И многие стали. Но, к сожалению, не все...

– А почему вы все-таки отошли от большого бокса?

Этот маленький, в веснушках, уже загнал меня в угол вопросами. На самом деле я «не отошел». В 68-м

году был чемпионат страны в Ленинакане. И меня привело туда то же чувство, что тогда, в самом первом бою: чем я хуже? Тем более, что турнир проводился накануне Олимпийских игр – буквально за три месяца... Как все-таки много для человека значит самодисциплина! Мой организм привык к регулярным физическим нагрузкам. Я выиграл тот чемпионат в Ленинакане, победил чемпионов Европы В.Агеева и В. Трегубова. И все-таки меня не взяли даже на тренировочный сбор перед Олимпийскими играми в Мехико. Тренерский совет решил, что моя победа – случайность...

– Но вы же поехали в Мехико! И победили. Я знаю, я читал, – возразил мне коллега с веснушками.

– Ну, это чистая случайность... Гонг на олимпийском ринге я могу сравнить лишь со звуком трубы, который поднимает старого солдата, и он вмиг забывает про возраст, травмы, обиды. В общем, мне позвонили из Спорткомитета и предложили срочно собираться: «В Мексику полетишь. Вместо Агеева. Его отчислили из сборной».

Вот так. Я собрался и поехал. Задачу передо мной поставили простую: выиграть Олимпиаду.

...Олимпиады запоминаются на всю жизнь. Потому что для спортсмена они вершины судьбы. Последней такой вершиной для меня были Игры в Мехико. До сих пор я помню каждый шаг на тот Олимп...

Все предварительные поединки я закончил досрочно. Жребий сводил меня с боксерами из ОАР, Румынии, Уганды, ГДР. В Мехико у меня многое получалось: комбинации, удары, защита. Все шло гладко до финала – до встречи с кубинцем Гарбеем. Этот темнокожий боксер был типичным представителем кубинской школы. Что отличало Гарбея? Атлетизм и стойкость.

...В конце первого раунда кубинец увлекся атакой и допустил маленькую ошибку – простительную где угодно, но не в финале Олимпийских игр: он открылся на долю секунды. Этого оказалось достаточно для контратаки. И я ее провел. После моего удара прямой правой противник опустился на пол. Рефери наклонился над ним и открыл счет. Но Гарбей поднялся. Я уже приготовился продолжить бой, а тут – гонг. В перерыве он пришел в себя, и секундант посоветовал ему сменить тактику. Во втором раунде кубинец много танцевал и хорошо защищался, так что эти три минуты не дали мне преимущества.

И вот настал последний раунд. Я пошел... На середине ринга меня ждал готовый к бою, снова свежий, как на первой минуте, мощный спортсмен. И я подумал: «Ну вот, может быть, именно ради этого раунда столько дней потрачено на спарринги, кроссы, отработку технических и тактических приемов. И столько сил ушло...»

В конце раунда я повысил плотность боя и в атаке закончил поединок. Рефери поднял мою правую перчатку. Гарбей стоял с опущенной головой. Но он недолго чувствовал себя проигравшим. Вскоре кубинец стал чемпионом мира.

...Олимпийская победа. Никакими словами не передать чувства, которые ты испытываешь, когда тебя вызывают на пьедестал и ты стоишь один на этом маленьком возвышении, посреди гигантской чаши, заполненной людьми.

На Олимпиаде отчетливо понимаешь, как любят во всем мире спортивную борьбу. И насколько сегодняшнее олимпийское движение близко по духу древнегреческим состязаниям с их бессмертными гимнами красоте, мужеству, честности, отваге – всему хорошему, что в человеке есть. Можно приводить множество примеров, но я расскажу один случай, потому что был его свидетелем.

С юношеских лет дружили мы с Виликтоном Баранниковым: вместе тренировались, на сборах жили в одной комнате. И в составе одной команды – сборной СССР – поехали на Олимпиаду в Токио. В то время Баранников был сильнейшим нашим легковесом. Уверенности в разговоре и походке ему придавало еще и то, что недавно он защитил диплом в МВТУ имени Баумана. И ходил он, широко расставив ноги, как матрос на берегу. Это, кстати, я заметил, привычка многих легковесов – желание казаться тяжелее. Но Баранникову не надо было никем «казаться» – все знали ему цену...