...Старый художник встретил меня у порога и тут же, извинившись, отошел ненадолго к подрамнику.

– Не удивляйтесь, – сказал он, усаживая меня за письменный стол. – От возраста одно спасение – работа. А мне девяносто как-никак.

Выпускник Петербургской академии художеств, постигавший искусство офорта у известного в то время графика Матэ, Евстафий Павлович вернулся в Великий Устюг в восемнадцатом году. Он из немногих наших современников, кто в переполненном Мариинском театре слушал Шаляпина, кто видел на сцене Анну Павлову, кто в Академии художеств прислушивался к советам Ильи Ефимовича Репина.

На стене в квартире художника глянцеватый прямоугольник белого с золотым тиснением картона: диплом жюри Всемирной выставки в Париже. С Парижской выставки и началась новая слава северной черни.

– И за все спасибо Северу, – говорит Шильниковский. – Я, должно быть, ни одного свободного дня не провел в городе. Не иначе как слава земляков обязывала...

Монографии и статьи искусствоведов рассказывают о нем как о художнике северной черни, но близки ему и другие исконно устюжские промыслы. В его квартире я снова встретился с Дежневым. На старой фотографии Шильниковский занят резьбой по бересте. Профиль казачьего атамана окружен северным орнаментом, из него выплывают то парусники землепроходцев, то облака, то карта открытых казаками земель. Дежневским панно художник хотел проверить бересту как материал для сложных композиций.

– Но почему вы избрали Дежнева?

– Он же из устюжан, как и я.

После дождливой улицы глазам не нужно было привыкать к полумраку комнатки под колокольней Успенского собора. В соседней было светлей. Пахло струганым деревом. Я прошел мимо высоченного, хоть голову запрокидывай, наполовину позолоченного креста, предназначенного вскоре увенчать колокольню Никольской церкви, и отворил дверь.

Рохлецов был у себя. Помощники Рохлецова сверяли чертежи, а сам он заканчивал переговоры с судостроительно-судоремонтным заводом. Там взялись изготовить многометровый шпиль для колокольни. В старину, чтобы водрузить его наверх, пришлось бы ставить крепчайшие леса. Теперь соглашались помочь вертолетчики.

– К церкви Вознесения сначала пойдем, – сказал, освободившись, Рохлецов. – Она в Устюге первейшая красавица.

Знаменитые устюжские памятники в древности возводили по всей округе, словно стремясь сразить их красотой любого путника, с какой стороны света тот ни спешил бы к Устюгу Великому.

Мимо светлых, выложенных изразцами стен я проходил едва ли не каждый день. Половина устюжских дорог ведет через Земляной мост, соединяющий две части города, и любимый памятник устюжан было никак не миновать. Издали начинал выдвигаться над деревьями золоченый флюгер на колокольне, сквозь ветки, расставшиеся с листвой, проглядывала белокаменная резьба, наконец, становились видны купола, выраставшие над ажурными килевидными закомарами. Церковь эту относят к ценнейшим памятникам московского зодчества. Предполагают, что артель, работавшая в Устюге, возвела и два храма в Москве. Сколько раз спускался я в метро на московской площади Ногина, оглядывался на парящие в небе купола и не знал, что они в близком родстве с гордостью Великого Устюга.

– Труднее всего печь восстановить, – сказал Рохлецов. – Не все изразцы сохранились. Москвичи прилетели к нам тоже за изразцами.

Реставраторов мы встретили в Михайло-Архангельском монастыре, сойдя с поднебесных высот собора, где Иван Сергеевич водил меня у необъятных оснований куполов.

– Никак не расстанемся в этом году, – улыбнулся, поздоровавшись, Рохлецов. – Или снова надеетесь изразцы найти?

– Чего только в Устюге не найдешь, – ответил один из москвичей, Игорь Медведев. – А чаще и искать не надо. Вы сами все сберегли.

Изразцовые плитки, которых не хватало для восстановления печи, Медведев действительно каким-то чудом отыскал на окраинном огороде. По старинным образцам изготовят новые, хотя не сразу и не скоро: не много осталось в стране мастеров по этому ремеслу.

Ближе к вечеру, когда Рохлецов попрощался и заспешил на объекты, мы нечаянно вновь вышли к Земляному мосту. Медведев стал объяснять, как выглядели устюжские соборы до поздних переделок, а с близкой автобусной остановки вдруг подошел, заслышав обрывок фразы, средних лет человек.

– Послушайте, мы разве что не так сделали? Я сам каменщик, у Рохлецова в реставрационном участке, нам вроде по-другому объясняли.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.