В обиходе сотрудников архива, людей серьезных и педантичных, интригующего слова «детектив» не встретишь – терминология у них сугубо научная. Но подчас истории поисков и находок архивистов в безбрежном море документов давно минувших лет по своему сюжету и увлекательности ничем не уступают популярным образцам детективного жанра. Ведь здесь, в ЦТ АДА, ищут истину – по крупицам, по малейшим проблескам, проникая мыслью сквозь толщу времен. Чтобы тайное стало явным.

Б. Пироговская, 17

По этому, московскому адресу и находится ЦГАДА.

– Архив называют энциклопедией нашего Отечества, – рассказывает его директор заслуженный работник культуры РСФСР Мария Игоревна Автократова. – И справедливо: на стеллажах длиной в 28 километров хранится более трех миллионов дел, всесторонне освещающих историю родины с XI века по 1917 год. Здесь свыше полутора тысяч фондов, в помощь исследователям – миллионы кадров микрофильмов, более пяти тысяч описей, десятки тысяч карточек каталогов. А чего стоит сама по себе биография нашего учреждения! Тут и соединение трех сенатских архивов, и постройка на Девичьем поле здания специально для него... А сорок первый, война, эвакуация самых ценных документов – это ведь целая тема!

Волнуясь, держали мы по очереди древнюю рукопись в деревянном, обшитом кожей переплете: «Саввина книга» – самая старая в ЦГАДА. А вот дошедшие до нас сквозь пласты столетий подлинные завещания Ивана Калиты, Дмитрия Донского, уникальный законодательный памятник «Русская правда».

На ваших лицах отражался разгульный и карающий пламень крестьянских войн: Болотников, Разин, Булавин, Пугачев. Свидетельства этих событий тоже хранит архив.

Здесь же мы увидели документы о воссоединении Украины с Россией в 1654 году, письмо Петра I с извещением о Полтавской виктории, уникальный цензурный экземпляр рукописи «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева с замечаниями Екатерины П, недавно обнаруженные автографы юного Ломоносова, а также его позднейшие труды. Взволновала небольшая синяя тетрадь (тоже недавняя находка) с воспоминаниями о знаменитом собирателе рукописей Мусине-Пушкине, и главное в вей – предание его семьи о том, что вопреки бытовавшему мнению подлинник «Слова о полку Игореве» и часть Несторовой летописи не сгорели в московском пожаре 1812 года, так как находились тогда у историографа Карамзина. Не сгорели! Находка великодушно подарила надежду...

Лежат на стеллажах дела важнейших российских приказов – Сибирского, Печатного, Разрядного, Поместного, Малороссийского, Посольского... Контор, канцелярий; Вотчинной, Юстиц-, Камер-, Ревизион-коллегий... Бумаги кабинетов видных государственных деятелей, Приказа тайных дел, Тайной Преображенской канцелярии, Тайной экспедиции Сената...

Сегодня этот архив уже не собирают. Однако его колоссальной коллекции в избытке хватит еще не одному поколению исследователей, которые будут черпать новое из глубин этого поистине бездонного колодца.

Сенсация в тишине

Тихо в читальном зале ЦГАДА. Лишь шелестят страницы старинных документов, переворачиваемые осторожной рукой. Какие времена властвуют сейчас над умами их читателей, уводя от законного городского гула в необозримые дали истории Отечества? Времена Великого Новгорода, Пугачева, Петра I, Пушкина?.. И что случилось с этими документами на их долгом веку? А быть может, вот-вот дрогнет рука исследователя: открытие!..

Эту историю сотрудники архива вспоминают частенько. Исследователи Ирина Ободовская и Михаил Дементьев работали с фондом семьи Гончаровых. Этот родовой архив вместе с бумагами других известных фамилий – Шереметевых, Строгановых, Юсуповых, Воронцовых – поступил в ЦГАДА в послереволюционные годы. Честно говоря, сенсаций не ждали. Просматривали письма сестер и братьев Гончаровых, детские тетради, всевозможные хозяйственные расчеты по усадьбе, переписку с приказчиками. И вдруг...

Невзрачный, пожелтевший листок. Мелкий почерк, написано по-французски: «Мой дорогой Дмитрий Николаевич!» (обращение к старшему брату Натали). Письмо не подписано. Рука уже готова машинально отложить листок в сторону, но взгляд еще скользит по стремительным строчкам. Превосходный знаток французского, И. Ободовская вчиталась в текст – и заповедную тишину архива нарушил ее взволнованный голос:

– Это Пушкин!..

Дальнейшие тщательные проверки и консультации с известными пушкинистами подтвердили: да, это Пушкин. Так был нежданно-негаданно найден еще один автограф великого поэта.

Всякое случается в этом архиве: искали одно, а нашли другое, и более ценное; в тени столько лет оставалось письмо, которого касалась рука не одного исследователя.

Ключи к разгадкам

Это было совсем недавно. В ЦГАДА кружным путем пришел запрос из города Венева Тульской области. Активисты местного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИК) сетовали: «Вот уже почти 200 лет исследователи не могут установить ни точного места, ни времени рождения известного русского зодчего В. И. Баженова, ни найти его могилы».

Да, почти два века просуществовала тайна места захоронения великого архитектора, одного из основоположников русского классицизма, чтобы быть раскрытой архивистами ЦГАДА всего за один месяц. А вышло так. Ходила среди жителей села Глазово, что в Веневском районе Тульской области, легенда: похоронен-де Баженов где-то в здешних местах. Да только легенда не документ, ей ведь подтверждение требуется. Такое подтверждение и нашла руководитель отдела информации, научного использования и публикации документов ЦГАДА Светлана Долгова. Светлана Романовна, хорошо знакомая с наследием друга Баженова, видного просветителя ХУШ века Ф. В. Каржавина, обратила внимание на его записку, хранящуюся в рукописном отделе Государственной публичной библиотеки имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. В ней указывалось место последнего захоронения зодчего – село Глазово. Сам Василий Иванович Баженов в свое время писал в сохранившемся завещании: «... весьма желаю быть положенным в Глазове...» Но то ли это Глазово и где оно находится? На этот счет в литературе было высказано немало самых разных предположений. В частности, существовало мнение, что Глазово находилось недалеко от Павловска (Санкт-Петербургская губерния). Словом, «веневская» версия требовала дальнейшей разработки, и Долгова продолжила поиски. Знание исторического периода, в котором жил Баженов, четкая ориентация в, казалось бы, безбрежном море документов той эпохи ускоряли работу и выводили исследователя все ближе к цели – в бумагах Дворцового архива, например, нашлось письмо-уведомление вдове Баженова: «...тело в деревню по зимнему пути, согласно завещанию покойного, перевесть позволено». Потянулась ниточка и дальше. Экономические примечания к планам генерального межевания Тульской губернии, составленные в конце ХУШ века и хранящиеся ныне в фондах ЦГАДА, донесли описания нескольких небольших поместий в бывшем Каширском уезде, которые на самом склоне жизни удалось купить В. И. Баженову. В их числе – село Глазово. Итак, легенда нашла подтверждение, все сошлось, круг замкнулся. И в Веневское районное отделение ВООПИК была отправлена из ЦГАДА архивная справка, в которой аргументировано и четко был дан ответ на многолетнюю загадку.

Необходимость такой поисковой работы наглядна и постоянна – помощь архива нужна многим: историкам, этнографам, филологам, лингвистам, экономистам, искусствоведам, архитекторам, писателям... Впрочем, список этот можно продолжать и продолжать.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.