ВНАЧАЛЕ 1918 г., в момент острейшего положения на немецком фронте, когда остатки старой царской армии панически отступали даже перед немногочисленными отрядами немцев, весь Петербургский комитет союза вместе с активистами отправился на фронт, составив особый отряд молодежи. Это не могло не отразиться на состоянии союза. В результате к июню 1918 г. союз не имел даже оформленных организаций в районах - там были лишь небольшие группки активистов, работавших раньше в союзе. В июне созывается 4 - я городская конференция союза. На ней собрался весь уцелевший союзный актив. Конференция постановила, во что бы то ни стало восстановить союз. Был выбран новый Петербургский комитет союза, которому удалось начать работу в районах и снова выпустить в свет печатный орган союза. Нам пришлось заново восстановить районы. Помню «общее собрание» Василеостровской организации. На собрание явилось 8 - - 10 человек, объявившие себя организационной группой и начавшие разворачивать работу. На собраниях Невского и Прохоровского районов присутствовало человек по 30 - 40. В остальных районах было не лучше. Приходилось выискивать ребят, которые работали в союзе еще в 1917 году, и заставлять их восстанавливать организацию. Это была трудная, но благодарная работа. Члены ПК были все время в районах. Союз воссоздавался.

В самый разгар этой работы вспыхнуло чехословацкое восстание, одновременно партия объявила мобилизацию на Восточный фронт. Мы не могли остаться безучастными. Несмотря на тяжелое положение союза, мы решили выделить несколько товарищей из районов и ПК для отправки на фронт. Помню отъезд активного работника ПК и организатора Петербургского района тов. Яши Цейтлина. Рабочая молодежь фабрики б. Керстен, на которой он работал, устроила общее собрание - проводы. Была вынесена интереснейшая резолюция, напечатанная потом в «Юном Пролетарии». Там говорилось о том, что оставшаяся молодежь будет укреплять союз и что она, по первому зову Яши Цейтлина с фронта, вся придет ему на помощь. По этой мобилизации уехало на фронт человек 10 - 12 активистов, в там числе некоторые члены ПК и организаторы районов. Несмотря на некоторое ослабление рядов союза, эта мобилизация подняла авторитет организации. На смену уехавшим, вскоре выдвинулись новые активисты.

Нашей мечтой было - начать снова выпускать наш журнал «Юный Пролетарий». Он выходил в это время нерегулярно, в виде газетного «Листка Юного Пролетария», два раза в месяц. ПК выделил редколлегию и поручил ей принять меры к выходу «настоящего» журнала. Выходу журнала много помог т. Харитонов, работавший тогда в «Красной Газете». Я, по должности члена редколлегии, советовался с ним о типе журнала, о его внешнем оформлении, о содержании первого номера. Харитонов же помог нам достать бумагу и типографию. Вообще Харитонов, знакомый с западно - европейским юношеским движением, был тесно связан с Петроградской организацией еще в период ее создания. Он участвовал активно, в качестве представителя ПК партии на нашей 1 - й общегородской конференции, в августе 1917 г., и всходил в состав ее президиума.

Наконец, статьи и хроника для «Юного Пролетария» были собраны, набраны, клише изготовлены. Мы с нетерпением ждали выхода первого (по возобновлении и третьего - с основания журнала) номера. Наконец, журнал вышел, украшенный на первой странице портретом К. Либкнехта. Я представлял собой тогда и секретаря ПК и члена редколлегии, и выпускающего журнала (т. - е. фактического редактора), и «главную контору» журнала и его «экспедицию». Делалось сие таким образом. По напечатании журнала, я брал извозчика и развозил журнал по существовавшим тогда артелям газетчиков, через которые распространялись все периодические издания. Помню, когда я развозил первый номер, руководители артелей отнеслись к нему очень подозрительно. Журнал неизвестный, издает какой - то союз молодежи, не пойдет, наверно. Мне пришлось «популярно» разъяснить в каждой артели (а их было около восьми) значение нашего союза и журнала, доказывать, что он несомненно пойдет и что тиража (2.000), наверно, не хватит. Каково же было мое торжество, когда при развозе второго номера журнала артели его охотно брали. Это было лучшим доказательством, что первый номер пошел хорошо. В районах выход журнала силе - но подбодрил ребят.

Составлять номер журнала каждый раз была почти неразрешимая задача. У нас не было тогда ни своих литераторов, ни своих писателей. Редактором я был тоже впервые в жизни. Я никак не пойму теперь, зачем мне понадобилось специально писать и помещать тогда в журнале статью о деятельности одного из просветителей XVIII столетия - Новикова. Я мотивировал это тогда необходимостью известной «преемственности» нового со старым, а поводом был какой - то юбилей Новикова.

ПК находился тогда в помещении: Пролеткульта. Нам отвели там две небольшие комнаты. Часть ребят из ПК жила в доме Красной армии и флота на Литейном. Питались скверно. В первые дни после получки немного помогала столовка Пролеткульта. Мы увлекались тогда не только столовкой, но и постановками Пролеткульта. Тогда это был единственный театр с революционным содержанием, хотя ставил он не пьесы, а инсценировки с коллективной декламацией. Жили дружно. Помню, что однажды была даже попытка создать кружок по изучению «Капитала» Маркса. Но дальше 3 - 4 занятий дело не пошло.

В течение лета восемнадцатого года дела в союзе выправились. К осени союз насчитывал уже около полутора тысяч членов, имел несколько районных организаций с клубами и т. д. Ощущался острый недостаток в активных работниках, так как значительные кадры наше - го старого актива или были на фронтах, или расселились по другим городам.

Июньская конференция, решившая восстановить союз, приняла одновременно и решение о необходимости созыва всероссийского съезда союзов молодежи и создания всероссийского объединения. Наша попытка связаться с Московской организацией не дала тогда, результатов, так как Московская организация тоже только еще выходила из кризиса. Мы решили пока, что взяться за дело сами. Так мак мы были старейшей и к тому же столичной организацией и имели свой журнал, то к нам часто обращались отдельные организации молодежи за помощью и советом. Мы печатали в «Юном Пролетарии» отдельные заметки о работе других организаций. Лучше всего, конечно, у нас была связь с близлежащими губерниями, входившими в существовавший тогда «Союз коммун Северной области», но этого было мало.

Чтобы что - нибудь предпринять для созыва всероссийского съезда, надо было знать, где, в каких губерниях, городах, селах имеются организации молодежи, какой характер они имеют, их состав, работа и т. д. Для того, чтобы собрать эти сведения, мы решили воспользоваться предстоящим V Всероссийским съездом советов. Была напечатана небольшая анкета, включавшая в себя несколько основных вопросов об организациях молодежи. Эту анкету вместе с небольшим обращением к делегатам съезда, разъясняющим задачи юношеского движения и цель собирания сведений, мы решили распространить среди делегатов съезда советов. Нам важно было вобрать эти анкеты тут же, во время съезда, так как надежды на то, что их пришлют нам потом с мест, у нас было мало. Мы были уверены в успехе нашего начинания, так как на съезд съедутся делегаты со всей России, и они не могли не знать, существуют ли у них на месте организации молодежи. Для того, чтобы распространить и собрать анкеты, нужно было одному из нас поехать на съезд. Выбор пал на меня.

Получив мандат о том, что я делегируюсь Петроградской организацией молодежи на V Всероссийский съезд советов, я отправился в Москву. Нас никто на съезд не приглашал и места нам не представлял. Но велика была сила мандата в те дни. Делегатом, правда, меня не признали (заявив, что наша организация по конституции не имеет представительства на съезде советов), но дали постоянный гостевой билет на съезд, место в общежитии и столовую карточку.

А мне это главным образом и нужно было. Я имел, таким образом, возможность быть все время среди делегатов, рассказывать им о цели своей поездки и собирать сведения об организациях молодежи. Мне удалось даже выступить с небольшой информацией на одном из партийных совещаний съезда. Значительная часть анкет была уже распространена. Я уже получил несколько заполненных анкет, как вдруг... Я сидел на галерке Большого театра, ожидая открытия заседания съезда. Места для гостей были переполнены. Делегатов вначале было не густо. Прошел час, другой. Заседание не открывается, хотя делегаты уже в сборе. Идут какие - то совещания. Что - то кричит со сцены Мария Спиридонова, обращаясь к делегатам - левым эсерам. Чувствуется какая - то напряженность. Проносится слух, что в городе что - то случилось, что из театра никого не выпускают. Кто - то звонит, и среда наступившей тишины объявляет, что в соседнем зале сейчас состоится заседание фракции большевиков, на которое приглашаются гости - члены партии. Вместе с несколькими гостями направляюсь к выходу. У дверей получаю категорический совет - немедленно отправиться в свой район. Для меня это значило - идти в 3 - й дом советов.

В 3 - м доме делегатов разбивали на группы и отправляли в районы. В городе началось предательское восстание левых эсеров. Делегаты - большевики отправились в казармы, на железные дороги, в рабочие центры. Эсеры остались сидеть в Большом театре. Группа делегатов, в которую я попал, отправилась в железнодорожный район. Здесь получили оружие и рассыпались по району. Помню посещение одного из железнодорожных батальонов. Часть солдат уже спала, остальные готовились «отойти ко сну». Они довольно вяло согласились с нами, что восстание левых эсеров надо подавить в зародыше. Но особой активности батальон не проявлял. Видно было, что они хотят остаться в стороне, не понимают в чем дело. Все же обещали быть в боевой готовности и, в случае чего, помочь.

На ночь меня и еще некоторых товарищей. Послали дежурить в один из домов, выходящих на площадь у Красных ворот. Окна помещения, где мы разместились, выходили прямо на площадь. Установив пулеметы, мы «заняли господствующее положение». Здесь пробыли весь следующий день. Утром, проходя по помещению, вижу на одной из дверей надпись «Московский комитет союза рабочей молодежи имени III Интернационала». Оказывается, волею судьбы я охранил Маковский комитет нашего союза. Я был очень польщен такой честью, хотя охранял пустую комнату.

Несмотря на перерыв в работе съезда мне удалось собрать все же около 50 анкет. Впоследствии мы получили с мест еще несколько штук. В это же время я связался с Московским комитетом союза и был на совещании секретарей союза. На нем выяснилось, что Московская организация начала оживать. Я рассказал москвичам о состоянии Питерской организации и о наших намерениях по созыву всероссийского съезда. Договорились, что они этот вопрос обсудят, и в дальнейшем работу будем проводить совместно.

Вскоре в Москве было создано организационное бюро по созыву всероссийского съезда. В бюро вошли представители Московской, Петроградской и Уральской организаций. От нас сперва входила т. Л. Драбкина, потом М. Глебов. Но всю работу по созыву съезда пришлось вынести москвичам. Из москвичей особенно поработал над созывом съезда т. Ефим Цетлин. Бюро обратилось с воззванием о созыве съезда ко всем организациям молодежи.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.