Разве это не рай?

Но так ли это? Пойдите на завод к Форду, и вы увидите этот «рай», это «содружество» рабочего и машины воочию.

Рабочий стоит у конвейера. Перед ним каждые 10 - 15 секунд проползает новый предмет, над которым он проделывает одни и те же движения. Это повторяется 4 - 6 раз в минуту, сотни раз в час, тысячи раз в день. И ни малейшей передышки: ведь, мотор, приводящий в движение конвейер, не устает, и цепь непрерывно движется с утра до вечера все с одной и той же скоростью. А если ты устал - тебе же хуже: напрягайся из последних сил, лезь из кожи вон, но не отставай ни на секунду.

И рабочий, напрягая всю свою силу, мечется, как безумный.

Неудивительно, что после такого труда рабочий Форда уходит домой не только совершенно разбитым физически, но едва ли способным к какой - либо серьезной умственной работе; монотонный и однообразный труд и вся система фордовского предприятия совершенно притупляют сознание рабочего, не давая ему возможности осознать свое положение.

Форд сознательно поддерживает это обалделое состояние рабочего всем укладом жизни своего предприятия, запрещением сходок или каких – либо профессиональных объединений. Потому, что Форд прекрасно понимает: как только рабочий выйдет из этого обалделого состояния, он поймет, что нет мира между ним и чужой машиной, что он раб этой жестокой машины и что рабочий и хозяйская машина по-прежнему заклятые враги.

И, несмотря на всю талантливую фордов - скую систему воспитания, рабочий бунтует. Правда, не так, как бунтовали ткачи английского Ланкашира. Он протестует против гнета хозяйской машины и фордовской духовной кабалы хотя бы тем, что бежит от Форда: несмотря на кажущийся рай, текучесть рабочей силы на заводах Форда доходит до 70%. Так встречаются пролетарии и машина на образцовом капиталистическом предприятии.

Мертвая, собранная, свинченная металлическая станина, приводимая в движение волей и разумом человека, изменяет свое социальное значение в зависимости от того, в чьих руках она находится, кто, какой класс владеет, распоряжается, хозяйствует над ней.

Пролетариат и машина - ровесники. Вместе с первым изобретенным механическим станком исторически возникает и рабочий класс. Рабочий порожден машиной...

Но, возникнув как определенная форма средств производства, машина оказывается частной собственностью. Собственностью предпринимателя, эксплуататора. Машина совершает промышленный переворот, они создает бешеное развитие капиталистического производства и... порабощает рабочего...

Растет крупное производство - и в стенах крупных капиталистических предприятий растет, организуется армия пролетариев.

Так исторически протекает существование рабочего и машины. Это диалектический процесс, завершение которого в экспроприации орудий производства - машин у предпринимателей. Этот акт успешно произведен на 1/6 части света - у нас в СССР, у нас машина перестает быть собственностью враждебного класса. Она перестает быть орудием эксплуатации, превращаясь в орудие раскрепощения. Она осталась тем же стальным механизмом, но изменилась ее классовая принадлежность, она перешла на службу рабочему классу... Наступает эпоха нового отношения между рабочим и машиной, и мы - участники, застрельщики этого сдвига. Мы - внуки «разрушителей машин» - людей, которых нищета гнала сокрушать первые изобретенные станки. Но мы - за машину, мы не за разрушение, а за создание тысяч, миллионов станков, машин, потому что мы вдребезги сокрушили другое - ненавистные нам капиталистические строй и власть.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.