Пожар

- Товарищи, вы видите, как жизнь... Шалавин озлобленно кинулся к Шевякову:

- Я вам слова не дам... Не дам... Шевяков, не слушая Шалавина, кричал:

- Не голосуйте! Завтра выедут тракторы!... Гоните мироедов,. Да здравствует тракторная колонна! Да здравствует другая жизнь в нашей деревне!

Толпа сгрудилась у стола.

Мордаплюев и Шалавин неистово стучали по столу кулаками, призывая крестьян к порядку. Налимов тащил за полу пиджака Щевякова со скамейки. Кизляков бессмысленно смотрел на толпу, болезненно улыбался. Кто - то из молодежи запел «Интернационал». Его голос плавно поднялся над толпой и задрожал радостью. Толпа приутихла. К первому голосу присоединилось еще несколько, и он стал не одинок.

Шевяков не выдержал, он быстро вскочил на стол и, лире - жируя рукой, запел. Кизляков тихо раскачивался туловищем; кроме «Интернационала», который горланила почти вся толпа, он слышал поскрипывание стола под тяжестью Шевякова.

- Пожар! Пожар! - раздирая ночь, взвизгнул вдруг голос. - Пожар!

«Интернационал» споткнулся; в нем, точно в духовом оркестре, оборвалось несколько голосов, остальные неуверенно задрожали, опустились ниже к земле...

- Пожар! Пожар!

Толпа ахнула, загудела, глухо, надсадно рванулась в разные стороны, сбивая друг друга с ног.

Несуразное изжелто - красное пламя раздвинуло бархатную мглу, осветило полдеревни, как раз тот самый конец, который выгибался глаголом и в котором жила почти одна беднота.

- Коммуньки горят! - раздался пронзительный крик и пропал в общем топоте толпы, ржавой от зарева, и в гуле сухой земли. Плотно окутанный ночью Шевяков вздрогнул, оглянулся: за столом все так же, как и до этого пожара, полулежал на столе Кизляков и горько улыбался. Остальные все сбежали. Даже Шалавина не было около своей избы, притихшей и мертвой.

- Что ж, - вздохнул Кизляков, - горим оба... а? Шевяков встретился с полубезумным взглядом Кизлякова.

- Не сгорим. Даже бить будете из - за угла, и тогда не погибнем!

Не торопясь спрыгнул он со стола, вынул из кармана махорку, закурил, а когда закурил, осмотрелся, затем шагнул в сторону и медленно направился к монастырю, пошатываясь и сутулясь Кизляков, всматриваясь в его спину, заметил, что Шевяков не повернулся назад, не взглянул на свое гнездо, охваченное пожаром.