Хабаровы из Хабаровска

– А вот токаря одного не смог сделать, – улыбается Николай Александрович.

Токарем на этом же заводе начинал свою трудовую жизнь его сын Геннадий. Но, видно, амурские ветры сманили будущего капитана в Благовещенск, в речное училище. С тех пор вся его жизнь с рекой связана.

– Я-то вот все на берегу, а уже «Заслуженный речник Амура», а Геннадию до этого звания еще плавать и плавать, – добродушно ворчит старый рабочий. Наверное, все еще переживает, что не пошел сын по его стопам. Ну, а с другой стороны, гордится, конечно. Речник – в Хабаровске профессия уважаемая.

...Теплоход Геннадия издали похож лишь на половину настоящего корабля – это из-за срезанного высокого носа. Собственно говоря, так оно и есть. РТ – это речной толкач, и целое он представляет, лишь толкая впереди одну или несколько барж. РТ-669 – теплоход современный, мощный, оснащенный сложным навигационным оборудованием. Сейчас он возит гравий для строителей БАМа. Содержимого одной его баржи хватит, чтобы загрузить несколько десятков железнодорожных вагонов. Привезти груз в срок, в любую погоду – вот задача экипажа речного толкача.

Коллектив РТ-669 вызвал на соревнование экипаж РТ-665. Этот теплоход тоже хорошо знаком Геннадию, на нем он плавал старпомом.

– Нынешним месяцем мы их обошли, надеюсь, и в следующем не подкачаем.

Соперничество вообще в духе русского человека. А помноженное на хорошую организацию, оно делает абсолютно верной несколько затершуюся газетную формулировку «соревнование силы множит».

Своим тупым носом (мы идем без баржи) толкач, точно асфальтировочный каток, степенно подминает под себя темно-тяжелую воду Амура. С трехэтажной высоты капитанского мостика далеко видно. И постоянно в поле зрения теплоходы, толкачи, баржи, катера, моторки, быстрокрылые «Метеоры» и «Ракеты»... Едут люди, везут грузы – уголь, песок, нефть, машины... Дальний Восток строится. И великая его транспортная артерия – Амур не затихает ни днем, ни ночью. Протяженность водных трасс, по которым плавают нынче -суда Амурского речного пароходства, составляет почти тринадцать тысяч километров. Вышли амурские речники и в океан. Без перевалок из Хабаровска доставляют крупнотоннажные теплоходы грузы в Охотск и Магадан, на Сахалин и в Японию. За годы десятой пятилетки речники Амура перевезут почти 100 миллионов тонн народнохозяйственных грузов.

Короткими гудками приветствуем мы встречные суда. И невозможно оторвать глаз от красавицы реки.

Амур обманчив. Плывешь в ином месте – от берега до берега рукой подать: где же великая река? Но смотришь – берег слева оказался вытянувшимся на несколько километров островом, а за ним другая протока, и еще одна... Сотни островов на Амуре. «Необитаемые», – скажет мой спутник. Но вот на одном из них проплывет аккуратно сложенный стожок сена, повеет дымком с другого... Амур не любит выставлять себя напоказ, лишь иногда, оставив на время позади острова и отмели, раздвигает безбрежно он свои горизонты, и кажется тогда, что плывешь ты не по реке, а по морю.

...С капитаном Хабаровым мы доплыли до Воронежа, где он должен был забрать разгруженные баржи.

Воронежей под Хабаровском целых три: первый, второй и третий. И не в том дело, что не хватило у их основателей фантазии на разные названия, а в том, что каждый хотел сохранить в них память о покинутых родных местах. Ну что же, что есть уже Воронеж – и мое село будет Воронежем! А порядковые номера им роздали уже потом.

Что и говорить, нужной, но нелегкой и горькой была та страница русской истории, что писалась на рубеже двух веков по сибирским, размытым дождями трактам натруженными ногами воронежских, вологодских, вятских мужиков, стронувшихся из родных мест «встречь солнцу» в поисках лучшей доли. «Ехали год – на масленицу выехали, на масленицу и приехали». Год! А это значит – 25 километров каждый день. И в дождь, и в жару, и в снег, и в метель. Не у всех хватало сил добраться до океана, многие оседали по дороге, но все же какова была сила притяжения дальневосточных земель, если только с 1885 по 1913 год из центральных и западных областей России переселилось сюда 372 тысячи человек, вплетавших в нанайские, нивхские, эвенкийские названия поселений свои Тамбовки, Орловки, Хабаровки, Воронежи...

В хабаровском Воронеже, как в капле воды, отразилось многотрудное обживание этих мест. Пять лет назад здесь мне довелось листать удивительный альбом – историю села, по крупицам собранную и записанную школьниками со слов их дедов и бабок. Уже вернувшись из этой командировки в Москву, я достал старый блокнот и вот какие выписки из истории Воронежа нашел в нем:

«Сначала появилось село на месте нынешнего Воронежа-3. Затем люди стали обживать другие места. Появились Воронеж-2, Воронеж-1».

«Многие жители занимались рыбной ловлей, заготовкой дров на продажу, сенокосом. Землю пахать и сеять начали только в 1903 – 1905 годах. Весь скот пускали на волю без присмотра. Иногда случались несчастья. Дикие звери уничтожали коров, телят. Медведи заходили в село, на огороды жителей».

«Бабушка много раз натыкалась на медведя с «галстучком» (гималайского), встречалась с тигром, других зверей было много».

«Магазина в селе не было. За всеми продуктами ездили в Хабаровку. В город везли дрова, продавали, а накупали товаров и хлеба на много дней».

«Связь с городом осуществлялась по Амуру. Один человек шел по берегу и тянул лодку за веревку, другой правил. Если позволяло течение, ехали на веслах. Постоянной дороги по берегу не было. Зимой до города вел санный путь по замерзшему Амуру».

«В 1886 году была построена первая в селе 2-х классная школа во Втором Воронеже. Родители учеников обязаны были за каждого привезти кубометр дров для отопления школы, платили сторожу и учителю».