- Назначай, дядько, ты.

По лицам искал Дудак, с кого начинать. Остановился на Мазурке.

- Вали, Михаила!

Обнимались сухо и ни слова не обронили в напутствие. Подсадил Дудак Мазурка к люку. Заглянул Мазурок в люк и обернулся. На полный ход гонит. И все сунулись к нему, словно торопились, чтобы не задерживал разговором очередь.

- Прощай, дядько!

Неуклюже полезло в люк тяжелое тело, переломилось, повисело на сапогах и сорвалось на волю. И нечего было слушать. Стучали колеса, а может быть, пять сердец выстукивали тревогу. Не все ли равно?

- Савельев!

И опять жадные глаза проводили в люк мелькнувшие ноги Савельева. Последним лез Семыкин. Он подтянулся к люку, заглянул и замер.

- Не могу, дядько! Боязно...

Дудак снизу ударил его кулаком по спине.

- Лезь, отрава! У - у! Убью!

И обхватив руками ноги Семыкина, Дудак рванул его от себя вверх. И только - что мелькнули семыкинские ноги, освободив кромку люка, только что Дудак подошел к часовому, чтобы взять у него ногам в неизвестную дорогу, как с воли, заглушая колесный стук, разорвался винтовочный выстрел. Дудак кинулся к люку и пристыл у стены. Выстрелы пошли бухать справа и слева. Хрипучий паровозный гудок заорал тревогу, и смолкая стуком, встал эшелон.

Дудак постоял у стены, потом усмехнулся в единственный ус и сунул наган за очкур штанов. Не спеша, словно в шахте, в потемках угольной щели, шагнул он к часовому, поднял винтовку и, когда за стеной вагона заорали, заматюгались растерянные голоса, когда по разговорам понял Дудак, что один из пяти убит, а остальные пошли к лесу и черт их найдет в такую темь, когда стали окликать часового, Дудак опустился на колени возле печки и стал ждать. Кто - то стучал в дверь и гремел защелкой, потом дверь скрипнула и плавно пошла, открывая синюю щель - Дудак вскинул винтовку к плечу и, поймав по стволу чью - то голову, ударил. Вспугнутые выстрелом и очередной смертью голоса смолкли и шорохи смолкли, чтобы принять хриплую обалделую команду.

- По вагону часто начинай!

И словно к нему, к Дудаку, отнеслась эта команда. Не видя цели, он стал выпускать в стену вагона пули. Щепка от пробоины отлетела ему в глаза. В согнутое колено чвакнуло острое и горячее. Боль потекла по телу. Дудак выпустил последний заряд. Он бросил винтовку и от боли опустился на груду поленьев. Но все также не спеша, вынув из очкура наган, стал бить в невидимого противника. На четвертом выстреле ему показалось, будто кто - то застонал там, на воле, и Дудак на стон выпустил пятую и шестую надежду. Потом, откинувшись навзничь, он нашел дулом нагана стык между бровей и, пока палец жал пусковой крючок, успел Дудак, усмехаясь, подумать:

- Прощай, Полтора Захара!

И зажмурив глаза, Дудак крикнул тем, что дырявили стены вагона:

- Эх, лярвы! Рази так стреляють?..

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.