Женевьева испуганно вскрикнула.
– Вы нашли его? – Она судорожно сплела пальцы. – Он умер, да?
Живраль посмотрел на нее мрачным взглядом, в котором сквозило некоторое удивление.
– Нет, мадам. Я просто уточняю сведения.
Женевьева опустилась на стул. «Любопытно, – подумал полицейский, – такое впечатление, будто она разочарована, что он не умер». А вслух сказал:
— В последний раз вы видели его вечером в субботу в девятнадцать часов тридцать минут. Так?
— Не совсем, – вмешался Жорж, появляясь в прихожей.
— Ну, да! – сказала Женевьева. – У меня было свидание...
— Дай мне сказать, – отрезал Жорж, поворачиваясь к Живралю. – Она его не видела, она говорила с ним по телефону. Это разные вещи!
Инспектор согласно кивнул, послюнявив карандаш.
— Ясно, – он внес уточнение в блокнот. – А где он находился в этот момент?
— В своей конторе, в здании Ума-Стандард на бульваре Осман... Это на углу...
Инспектор жестом дал понять, что знает это место, и она замолчала, глядя, как он записывает ее слова.
— Вы уверены, что он звонил вам именно оттуда?
— Это я ему позвонила.
Живраль изобразил понимание, но это выражение исчезло с его лица, когда он, извинившись, наклонился, чтобы помассировать щиколотку.
— Со вчерашнего дня с полудня на ногах. Так что сами понимаете...
— Вижу, вы и в воскресенье работаете, – сказал Жорж с той долей любезности, которая должна была показать его демократические взгляды.
— Посменно. Кто-то же должен работать, что бы там ни говорили о полицейских. Те, за кем мы гоняемся, и по воскресеньям не сидят без дела.
Живраль вновь послюнявил карандаш. Женевьева отметила про себя, что у него удивительно белые зубы.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
Закат кумиров и новые имена на музыкальном рынке Запада