Занятый множеством крупных партийных и государственных дел, Калинин нашел время и для ответа в Горловку. Вот содержание его письма: «Получил ваш подарок, за что сердечно благодарю вас. Но при осмотре установил, что далеко не все образцы работ ваших первых месяцев учебы могут быть признаны удовлетворительными.

Так, например, нарезка винта в ручных тисочках сделана слабовато. Фасонные молотки отработаны очень грубо. Если бы вы приложили линейку, то увидели, что плоскости одного молотка имеют пухлость, а другого – глубокую выемку. Искусный слесарь никогда этого не допустит...

Я надеюсь, что вы поймете меня правильно и не обидитесь на такое письмо. Так как я от души желаю вам успеха, то поэтому и решил сказать всю правду. Пожалуйста, не огорчайтесь и не падайте духом. Помните, что никакая учеба сразу и легко не дается».

«Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество». Эта ленинская формула вобрала в себя необычайное по масштабности содержание.

В 1889 году Михаил Калинин с похвальным листом окончил Яковлевское начальное училище. Четырехлетний курс он усвоил в два года. Поступив в услужение к помещику Болтовскому, Калинин выехал в Петербург. У хозяев была обширная библиотека, и Калинин жадно набросился на книги. С поразительной целеустремленностью и упорством занимался он самообразованием.

В ночь на 4 июля 1899 года Калинин был арестован и брошен в тюрьму. Арест не сломил 24-летнего Калинина. Пребывание в тюрьме он превратил в своеобразный университет и за десять месяцев прочитал 160 книг. Среди них был и первый том «Капитала» К. Маркса. Эту книгу, как и некоторые другие, Калинин изучал, неоднократно возвращался к прочитанному.

Вершиной науки М. И. Калинин считал марксизм-ленинизм. Всю свою жизнь он посвятил пропаганде революционной теории, осуществлению ее на практике. Все его речи, статьи, выступления – это страстный призыв к строительству нового социалистического мира.

М. И. Калинин был противником формального заучивания революционной теории. Главное, постоянно подчеркивал он, усвоить самое существо этой теории, научиться пользоваться ею на практике, воспринять исторический опыт революционной борьбы Коммунистической партии. «Марксистско-ленинская теория, – высмеивая формалистов, говорил Михаил Иванович, – не символ веры, не собрание догматов, а руководство к действию».

Повторяем, Калинин чрезвычайно ценил книгу. Его библиотека насчитывала тысячи томов. Он не брал книг в общественных библиотеках. Михаил Иванович читал, как правило, с карандашом в руках, делал выписки, заметки на полях – он не мог себе позволить делать какие-либо пометки на книге, взятой из общественной библиотеки.

Читал он без торопливости. Лучше, говорил он нам, прочесть меньше, но добиться, чтобы прочитанное было по-настоящему глубоко усвоено.

Калинин, как это уже заметил читатель, превосходно знал классическую литературу. Говорить о книгах, писателях было для него наслаждением. Помню, в одной из бесед он восторгался Чеховым. По-моему, говорил Михаил Иванович, лучше его никто не пишет: все у него выражено коротко, сжато, ясно, прекрасным русским языком.

В годы войны Калинин хотел знать положение на фронтах не только из сводок, но и из бесед с людьми, из поездок на места – и обязательно из чтения литературы, написанной по горячим следам событий. Он особенно ценил произведения, в которых политическая острота, злободневность соединялись с высокой художественностью.

– Это настоящая большая поэзия, – говорил он в беседе про стихи Александра Твардовского.

– Читали очерки Константина Симонова? – спрашивал он в следующий раз. – Оперативный, умеет откликаться на события, глаз у него острый.

Поводом для такой оценки послужили очерки Симонова «Дни и ночи», посвященные боям за Сталинград. На Калинина большое впечатление произвел героизм воинов и рабочих сталинградских предприятий, описанный в очерках.

Михаил Иванович превосходно знал язык, чутко улавливал в беседах различные нюансы.

Однажды мы беседовали до поздней ночи. Была середина октября 1941 года, положение складывалось необычайно трудное: фашистские армии подошли к Москве. Понятно, какая могла быть тема беседы в таких условиях. Калинин советовал, чтобы комсомол помог танковым и пушечным заводам; рекомендовал не упускать работу среди сельской молодежи; дал согласие выступить на собрании комсомольского актива.

Уходя, я обратился к нему с вопросом:

– Михаил Иванович, должны же мы разгромить гитлеровцев?

– Не то слово, – заметил Калинин. – Не должны – надо! – с нажимом произнес он.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.