Я слышу скрип пера, которым пишется указ Чингисхана, великого «священного правителя». Вспоминаю страницы книги Василия Яна «Нашествие Батыя», прочитанные в юности:

« – Слушайте, непобедимые воины, слушайте! Вот что повелел десять лет назад великий «священный правитель». Вот какие слова записаны в его завещании: «Мы возвели на ханский престол нашего старшего сына Джучи-хана, подчинив ему западные улусы. Мы повелели пойти ему дальше к закату солнца с войском наших храбрых монголов. Мы повелели ему идти покорять вселенную до последнего моря, до того места, куда может ступить копыто монгольского коня. Но тайный враг, подобно черной собаке, подползающей в дождливый день, подкрался к нашему непобедимому сыну и обратил богатура Джучи-хана в прах, развеянный ветром. Мы назначили повелителем монгольского войска, идущего на западные страны, моего смелого и доблестного внука Бату-хана, сына Джучи-хана. Он поведет к новым победам и прославит собранный мною монгольский народ, для чего я даю ему знамя с рыжим хвостом моего боевого коня... Бату-хан сорвет с неба утреннюю звезду, уничтожит всех врагов, покорит вселенную до того места, где проваливается солнце. Тогда водворится всюду монгольская власть, прекратятся мор, голод и засуха и настанет всеобщий мир».

Но победы Чингисхана и его преемников отбросят на несколько столетий назад не только порабощенные народы, но принесут неисчислимый ущерб и самим завоевателям. Войны эти приведут к экономической и культурной отсталости Монголии. Страшной, немыслимой отсталости, возможной только в том единственном случае, когда страна остается на обочине мирового развития цивилизации. Уже в нашем, двадцатом веке, когда океаны бороздили громадные паровые суда, когда паровоз Стивенсона давно перестал быть загадкой, во многих районах Монголии все еще не умели делать круглых колес.

Прекрасны музеи, бережно сохраняемые народом. Прекрасен Улан-Баторский музей-дворец, в котором жил богдо-гэгэн, верховный правитель Монголии, но этот буддийский храм, выстроенный в конце прошлого века, напоминает не только об искусстве мастеров, но и о невообразимом, чудовищном засилье лам: к началу народной революции в стране было семьсот монастырей и свыше ста тысяч лам, и это при том, что все население Монголии равнялось примерно 500 – 600 тысячам человек. Иными словами, едва ли не половина мужского населения была ламами, едва ли не половина мужчин была, оторвана от труда.

Прекрасен Хан-музей, прекрасна коллекция, в которой 21 богоматерь, созданная монгольским скульптором Зана-базаром, работавшим в конце семнадцатого – начале восемнадцатого века. Прекрасны главные ворота храма, где восемь бревен держат тяжесть громадной, этажей в шесть-семь, постройки, возведенной без единого гвоздя. И снова величественный памятник прошлого напоминает не только о прекрасном искусстве его создателей, но и о том, какой ценой заплатили за это араты: 280 тысяч ланов серебра, другими словами, примерно десять тысяч килограммов серебра стоили ворота, пройти в которые могли далеко не все, кто внес свой вклад в их сооружение.

...ТО ЛИ «ХАРХОРИН» – не древняя столица, но госхоз. Необычный еще сравнительно недавно для Монголии госхоз. Специализирующийся на развитии земледелия.

И в Арбай-Хэрэ, и в Худжирте, и в степи, около юрт, видел я людей, носящих гутулы – обувь, носки которой загнуты кверху.

Батбаяр, сотрудник ЦК ревсомола, вместе с которым мы путешествовали по стране, пояснил:

– Чтобы не царапать землю. Земля священна – она кормит скот.

Пахать землю считалось грехом. Хлеб в Монголии практически не сеяли. Хлеб в Монголию везли издалека.

Нас принимает Гомбосурэн, директор госхоза «Хархорин», уважаемый в республике человек, один из первых девятнадцати ветеранов труда, которым вручен знак «Наставник молодежи».

Проходим мимо старого трактора, вознесенного на постамент, – трактор этот вспахал здесь первую борозду, и Гомбосурэн рассказывает:

– Создан госхоз в 1956 году, а назван так потому, что расположен рядом с древней столицей страны. Пахотных земель у нас 28 тысяч гектаров, обрабатываем ежегодно 19 тысяч, остальные под паром. По плану должны сдать государству 19 тысяч тонн зерна, а собрали уже (мы разговаривали в самом конце сентября) 26 тысяч тонн.

Вторая по значению отрасль хозяйства – полутонкорунное овцеводство. У нас девяносто тысяч голов скота – свыше 60 тысяч коз и овец, 15 тысяч коней, 12 тысяч коров, три сотни верблюдов.

В госхозе 760 ревсомольцев, семьдесят процентов коллектива составляет молодежь.

Земледелие для нас дело новое. Всерьез заниматься им стали только в шестидесятые годы. Специалистов не то что не хватало, просто не было. Помогали товарищи из Советского Союза. Сначала работали десять советских агрономов, а сегодня остался один, специалист по эрозии почвы: подготовлены, воспитаны с вашей помощью национальные кадры. Не хватало на первых порах и рабочих рук – араты-скотоводы неохотно расставались с привычным делом, с кочевой жизнью. Мы учитываем традиции и психологию людей: работники госхоза имеют в своем подсобном хозяйстве в среднем по восемнадцать голов скота. Добровольцы ехали по путевкам партии и ревсомола. Преимущественно юноши, молодые люди. Когда кто-то уезжал в отпуск, в родные места, мы давали «поручение» – возвращаться с невестой. А сейчас пятьдесят один процент работающих в госхозе – женщины.

Агроном Дагва, который вместе с нами приехал на ток, добавляет:

– Моя судьба – иллюстрация к тому, что говорил наш директор. Я учился в Тимирязевке, на агрономическом факультете. Тема дипломной работы, которой руководил Александр Алексеевич Уколов, формулировалась так: «Коллекция иностранных и местных сортов картофеля». Пока картошка далеко не самая частая гостья на нашем обеденном столе, однако ведь и зерновые мы начали осваивать, в сущности, недавно.

Но я убежден, что совсем скоро стол в каждой монгольской семье станет по-настоящему разнообразным, богатым не только мясом, но и овощами, фруктами...

...ТО ЛИ ФОНТАН СЛЕЗ, у которого ищет и не находит утешения измученная, исстрадавшаяся душа хана Гирея.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.