И все-таки смерть родоначальника воздушного тарана наложила роковой отпечаток на изобретенный им прием: ни в одной стране мира не нашлось желающих повторить рискованный маневр, кроме его родины – России, где каждый из использовавших этот прием внес свою лепту в создание отройной и четкой теории таранного боя. И уже в бою под Каховкой красвоенлет Гуляев на этажерке «Ньюпорт» разогнал 5 белогвардейских самолетов, угрожая им тараном.

Сверстники Чкалова, в мирные годы много думавшие над возможностью таранного удара, повторили и утвердили этот прием сильных и смелых духом: Антон Губенко в 1938 году над Ханькоу и Виталий Скобарихин на Халхин-Голе. Сбив сокрушительным таранным ударом японский И-97, Скобарихин в пылу боя ринулся в атаку на второй самолет, но противник позорно бежал, увидев, как обломки самолета напарника понеслись к земле. В теле машины, приземлившейся на родном аэродроме, Скобарихин принес вещественное доказательство своего тарана – колесо японского истребителя. Опыт двух первых таранов добавил к нестеровской находке – бить сверху – еще два открытия: лучше всего рубить винтом по хвостовому оперению вражеского самолета, находясь сверху правее или левее, чтобы обломки неприятельской машины не задели твоей. Эта операция отнимает от 0,15 до 1 секунды. Атакуемый самолет получит до 75 ударов! Второй важный момент – непременное уравнивание скорости с самолетом противника, чтобы избежать повреждений своей машины.

...22 июня 1941 года в 4 часа 05 минут лавина самолетов со свастикой пересекла наши границы. В 4 часа 15 минут зафиксирован первый таран Великой Отечественной войны: над городом Замбрувом летчик-истребитель Дмитрий Кокорев, израсходовав боезапас, сбил в таранной атаке фашистский ДО-215, удачно посадив свой самолет.

Число таранов этого трудного дня на разных участках растянувшегося от Балтики до Черноморья фронта росло. Минутами позже Кокорева старший лейтенант И. Иванов над нестеровским Жолкевом таранил «хейнкель-III». Эфир в то памятное утро много раз передал бесстрашные слова: «Иду на таран!» Имена героев известны: Л. Бутелин, С. Гудимов, Е. Панфилов, П. Рябцев, А. Мокляк, С. Гошко, А. Данилов.

Эскадрилья Андрея Данилова патрулировала в то утро над Гродно. Девятка фашистских стервятников открыла по ней огонь. Данилов решил атаковать. Два самолета противника были сбиты. Но и «Чайка» Данилова, получив повреждения, вошла в штопор. С трудом летчик вывел ее в горизонтальный полет и, подойдя вплотную к самолету врага, винтом срубил ему крыло. Объятая пламенем «Чайка» падала вместе с врагом. Вскоре в «Правде» был опубликован Указ о награждении А. С. Данилова орденом Ленина посмертно, но Данилов не погиб. Его, тяжело раненного, нашли колхозники деревни Черлена и доставили в медсанбат. Вскоре он снова поднялся в небо.

Это было лишь началом. Советские летчики вписали таранный удар в свой боевой арсенал, и множество раз именно таран сокрушал противника. Был случай, когда решение прыгать с парашютом казалось единственно возможным для Бориса Ковзана. Его «Як-1» врубился в фюзеляж «юнкерса», и обе машины, сцепившись, как вагоны трамвая, несколько минут летели вместе к гибели. Так все-таки прыгать или... уж больно жаль верно служивший и однажды уже таранивший фрица «Як»! Земля приближалась, но Ковзан упрямо пытался вырвать ястребок из смертельных объятий врага и – вырвал! Посадка прошла удачно. После небольшого ремонта машина опять готова была сразиться с врагом.

Весть о необычном приеме русских мигом распространилась среди фашистских асов. Ужас перед ним заставил даже опытных мастеров избегать тарана. Уже 27 июня 1941 года, пытаясь уйти от тарана, гитлеровец вогнал свой самолет в воды Псковского озера.

Тактика таранного боя постоянно обогащалась. Выработалась даже своеобразная классификация: таран прямой, то есть всей массой самолета; таран неполный, с подсеканием, или чирканьем (по примеру Нестерова); таран безударный, то есть удар винтом по жизненно важным частям самолета, – классический таран, при котором, как правило, сохраняется жизнь летчика и самолета. После него машины-победители возвращались на базу с искореженными винтами, «лечились» и вновь взмывали в воздух.

Из сотен самолетов противника, сбитых в московском небе, двадцать повержены таранным ударом. И не всегда классическим способом, обстоятельства иногда диктовали другие приемы: приходилось учитывать тип вражеского самолета, его вооружение, взаимное положение машин, их курс, высоту. За считанные секунды не так-то просто все это взвесить. И в летопись таранного боя входили двойные и тройные удары по одному самолету – добивания.

Таран, уже сам по себе невероятный прием, оказался возможным и ночью: 6 августа Виктор Талалихин сбил «Хе-III» в ночном московском небе. Следом за ним, через два дня, таранил врага в свете прожектора В. Киселев.

Долго бытовало мнение, что он возможен и на штурмовике – Ф. Литвинов сбил «мессер», ударив его винтом по хвосту. На пикирующем бомбардировщике П. Игашев сбил два самолета противника огнем пулемета, а загоревшись сам, успел-таки винтом пропороть бок третьему. На бомбардировщике таранила фашистский истребитель женщина-летчица Екатерина Зеленко.

В таране беспредельная храбрость сочеталась с отточенным воинским мастерством, дерзкий натиск – с точным расчетом и выдержкой. И именно поэтому многие наши летчики неоднократно уничтожали врагов этим приемом: дважды – П. Харитонов, А. Катрич, Я. Иванов, А. Лукьянов, П. Гузов, П. Тарасов, С. Ачкасов, Б. Пирожков, П. Шавурин, А. Добродецкий, В. Калугин, С. Луганский, И. Мартыщенко, П. Бринько, Н. Лисконоженко, М. Борисов, И. Мещеряков. Трижды ходил на таран А. Хлобыстов и четырежды – Б. Ковзан. Таран был следствием массового героизма советских людей на войне, превыше собственной жизни ставивших долг перед Родиной.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.