Я ответил, что правильно, но тогда меня уже начинало раздражать всеобщее любопытство. «Почему это каждому хочется знать, что я думаю о Вьетнаме? Я не политический деятель, не руководитель какого-то там движения. Я просто спортсмен».

«Сейчас нет более варварской войны, чем эта, – сказал он, – а тот ореол, которым окружают чемпионов, вызывает в людях желание узнать, и не совсем уж из праздного любопытства, что думает об этом чемпион мира. Как правило, он не идет против течения. Вы удивили меня».

Мне понравился его голос, и я сказал, что, вероятно, скоро приеду в Англию, чтобы снова встретиться с европейским чемпионом Генри Купером.

«Если я буду драться с Купером, на кого вы поставите?»

Он рассмеялся: «Генри – талантливый боксер, но я бы выбрал вас».

Я ответил ему в своей обычной манере: «Ты не так ухе глуп, как выглядишь».

И я пригласил его на бой, который собирался дать в Лондоне.

Правда, прийти тогда он не смог, но в течение нескольких лет мы обменивались открытками и короткими письмами. Я не представлял себе, кто он такой (ведь имя Бертрана Рассела не упоминалось в числе выдающихся людей в Луисвилле), до тех пор, пока, листая Всемирную энциклопедию в редакции газеты «Мохаммед спикс», я не натолкнулся на его имя и фотографию. Его называли там одним из величайших математиков и философов XX века. Я тут лее сел и напечатал ему письмо с извинением за мое бесцеремонное замечание: «Ты не так уж глуп, как выглядишь». Но он написал в ответ, что эта шутка его только позабавила.

Немного времени спустя после встречи с Купером у меня снова возникла возможность выступить в Лондоне, и я планировал посетить Рассела вместе с Белиндой. Но мне пришлось объяснить ему, что из-за моего выступления против призыва во Вьетнам поездка может быть отложена. Письмо, которое он написал в ответ, было отправлено на мое имя в Хьюстон.

«Я прочел ваше письмо и хочу выразить вам свое глубочайшее уважение и восхищение. Несомненно, что в ближайшие месяцы те, кто заправляет сейчас в Вашингтоне, попытаются раздавить вас любым доступным им путем. Но я уверен, что вы осознаете значение своих слов для всех борцов против американского насилия. Они попытаются сломить вас, потому что вы стали символом той силы, которую они не способны сокрушить, той силы, которая заключена в пробуждающемся сознании всех людей, решившихся выйти из унизительного состояния страха и угнетения. Я всем сердцем с вами. Приезжайте ко мне, когда будете в Англии.

Искренне ваш Бертран Рассел».

К тому времени, когда я получил это письмо, я был у же осужден и мой паспорт изъяли, так же как и его – в первую мировую войну. Четыре года спустя мне вернули паспорт, но к тому времени мой Друг, с которым нас сдружили слова, произнесенные мною в палисаднике в Майами, уже умер. Теперь, когда бы я ни приезжал в Англию, я всегда вспоминаю о нем, и в течение многих лет я хранил фотографию его доброго лица, его широких и ясных глаз.

Когда я приехал в Майами, я был полностью поглощен мыслями о предстоящей встрече со Спрутом. Поэтому на меня мало подействовали слова телевизионного репортера Роберта Хэллорена, который, подойдя ко мне однажды вечером, сказал, что у него есть новость, которая потрясет всех моих. «Разразится такое, что заставит тебя позабыть всяких там Терреллов».

Я терпел Хэллорена у своей кровати несколько минут до отбоя, а потом начал похрапывать, чтоб он поскорее убрался.

Он наклонился ко мне и прошептал: «До меня дошли сведения из Луисвиллской призывной комиссии, что уже все, тебя перевели в состав I – А. Это будет объявлено завтра утром».

«Мне говорили об этом и раньше. – Я почти уже засыпал. С тех пор, как стало известно, что я принял ислам, не проходило и месяца, чтобы откуда-нибудь не проник слух, что меня вот-вот призовут. – Но почему меня и почему сейчас?»

«Тебе двадцать четыре года, ты здоров, без семьи. Они хотят тебя перевести в первый состав. Им нужно заполучить тебя, пока тебе нет 26. Тогда они до тебя уже не смогут добраться».

«Но послушай. – Я перевернулся на бок. – Я дважды проваливался на призывном экзамене. Проходной балл был 17, а я набирал 16. Кроме того, с тех пор у меня была серьезная операция по поводу грыжи».

«Я знаю. – Он понимающе кивнул. – Но они снизят пропускной балл до 15, и тогда ты будешь уже годен». И он хихикнул.

«Это помешает встрече?» Сон мой начинал уже проходить.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.