– Песенка красных спета. Это не мой вымысел, а историческая неизбежность. Так, кажется, по-марксистски? Все революции кончились крахом. Вспомни Кромвеля и Робеспьера. Скоро на всей русской земле утвердится разумный порядок. Лишняя кровь никому не нужна. Иди к своим партизанам, я тебя отпускаю. Обещай только, что уговоришь их разойтись по домам. Тех, кто сдастся добровольно, мы не будем карать.

«Ловит на крючок, – подумал я. – Не выйдет».

— Я уже говорил, – ответил со вздохом, – не знаю никаких партизан.

— Упрямец. – Горошко посмотрел на меня строго. – Ладно, не буду требовать от тебя признаний. Если ты мне дашь честное комсомольское, что вернешься сюда через двое суток, я разрешу тебе беспрепятственно выйти. Если ты связан с партизанами, передай им мои слова. Если нет, просто прогуляешься и вернешься.

— Разве для вас что-то значит комсомольское слово? – удивился я.

— Для меня нет. Для тебя значит.

Скорее всего я проявил слабость, может, некоторое недомыслие. Мне казалось, что никого я этим не подвожу... Короче, я дал ему слово.

На что он рассчитывал, отпуская меня? Привлечь на свою сторону вряд ли надеялся. Он все же был не дурак. Самое правдоподобное – хотел установить за мной наблюдение и выследить отряд. Мне такая мысль хоть и не сразу, но пришла в голову. Поэтому прежде чем вернуться к своим, я долго плутал проходными дворами – уходил от возможного «хвоста».

Вернувшись в отряд, я первым делом рассказал обо всем Сергею. Он вначале отругал меня за то, что я так глупо попался. Но потом неожиданно сказал, что нарушать комсомольское слово никто не имеет права, даже если оно дано врагу, хуже того – изменнику.

– Ты прав, – сказал я ему, – и ты настоящий друг. Чем жить подлецом, лучше умереть с честью.

Сергей посмотрел на меня удивленно, улыбнулся.

– Ну, до смерти еще не дошло. Как-никак у нас в запасе больше суток. Заранее умирают только трусы.

Много позже узнал я о том, что уже тогда у Сергея созрел отчаянный план.

До вечера я не видел Сергея. Никто не знал, куда он ушел. А на рассвете в отряд пришла ошеломляющая весть. Какой-то человек вошел в кабинет начальника управы, трижды выстрелил в него из пистолета, выпрыгнул в окно и убежал. Еще через час связной из села, лежавшего вблизи от райцентра, подтвердил эти сведения. Только добавил, что стрелявшему уйти не удалось. За ним гнались, он отстреливался и был убит.

К полудню мы уже знали все подробности этой истории. Уничтожил Горошко Сергей Ложкин. Действовал он самостоятельно, не предупредив никого в отряде о своих намерениях. Я понял: друг освободил меня от необдуманного обещания, заплатив за это жизнью.

Конечно же, я во всем признался товарищам, терпеливо выслушал упреки, обрушившиеся на меня, обещал смыть вину кровью. От пуль не бегал, несколько раз был ранен, отлежавшись, снова ходил в бой...

Игорь Леонидович умолк. Мы тоже некоторое время молчали, собирались с мыслями.

— Вы рассказали о крайнем случае, – заговорил наконец Виктор Николаевич. – А в крайности, знаете, всегда содержатся элементы отрицания.

— Пожалуй, да, – устало кивнул Игорь Леонидович. – Однако, согласитесь, истинность любого правила проверяется именно в крайней ситуации.

— Что же вы проверили? – спросил Федя.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.