Маяковский

отец,

по крайней мере,

миром, землей, по крайней мере, мать.

И опять отец из будущего – это мир, мать – всегда данное – земля. Значит, в родню должен быть зачислен весь мир и вся земля. Маяковский слышал в себе силу И тягу родовых корней. На них он опирался. Их он чувствовал под ногами, но лоб его – мыслителя и поэта – касался, как я уже говорил, неба.

Особенно страстные и противоречивые отношения были у Маяковского с Пушкиным и, конечно с Сергеем Есениным.

По-моему, отношение Маяковского к Пушкину никогда не менялось. Он не мог его отвергать, потому что Пушкин был в нем, как в каждом русском человеке. Он отвергал не Пушкина, а тех, кто присвоил себе Пушкина – и читатель бывает маленьким...

Пушкин Маяковского – из будущего, поэт, которому предстоит много рождений без смерти...

Что касается Есенина, то опять-таки, и по стихам Маяковского и по отзывам современников, он боялся в себе есенинского, боялся и казнил в себе Есенина. Это и означает «наступать на горло собственной песне».

Маяковский как поэт прошел мимо школок и школ. Многочисленные его последователи и некрепкие ученики не в счет. Есть во многом из их продукции (вспомним хотя бы Третьякова) что-то от провинциального, потому что снижение высоты – это и есть провинциализм.

У Маяковского учатся не поэты, у Маяковского учится и слову и духу сама эпоха.