- вы тоже комсомолка. И тоже, кажется, поехали после института в село... Мы начинаем разговор о главном-о работе Валентины в сельской больнице. Да, она приехала сюда сразу же после окончания воронежского вуза. В комиссии по распределению молодых специалистов ей предложили десяток вакантных мест, она могла выбирать любое: поехать в город или село, в тайгу или в горы, на юг или север. Она выбрала Богословку. Валентина не знала, что это за село, ей только сказали: село большое, расположено в голой степи, километрах в сорока от железной дороги, и что работать придется участковым врачом, а значит, и поле деятельности будет большим. Позже, в Актюбинском об л здравотделе, она уточнила: радиус «поля» составлял сорок пять километров. Валентину не смутило это. Ее смутило и поначалу даже расстроило другое: амбулатория в Богословке, построенная еще в незапамятные времена, лет тридцать назад, напоминала скорее медпункт... В сущности, больницу надо было строить заново.

- Словом, - смеется Валентина, - на первых порах пришлось мне, вчерашней студентке, быть больше хозяйственником, чем лечащим врачом. Звонки в обл-здрав, споры из-за фондов, стройматериалов, оборудования, мебели - всего этого было в избытке. Когда начали строить, здорово помогли колхозники. Если бы не их помощь, вам не пришлось бы сегодня делать посадку в нашем селе... А теперь у нас просто дворец, а не больница! Действительно, мы сразу же, как только «газик» подкатил к ограде больницы, были приятно удивлены ее внешним видом. Двум просторным, сверкающим белизной корпусам, в которых расположились и лечебные кабинеты и палаты стационара, могли позавидовать во многих поселках. В кабинете, где мы сидим, стеклянные шкафы с бесчисленным множеством пробирок, колб, банок, ярко сверкают никелированные детали инструментов и приборов. А в соседних кабинетах есть и рентгеновский аппарат и другое сложное оборудование, без которого трудно себе представить современную амбулаторию. Мы вспоминаем о сорока пяти километрах, и Валентина машет рукой, словно говоря: «Э, ерунда!» - Мне даже нравится такой масштаб. Правда, ехать, например, по степи зимой - дело нелегкое. Машинам не пробиться, приходится надевать по два тулупа и садиться в сани. Порой приходится добираться до самого отдаленного села. Мороз, ветер, а то и пурга... Как-то раз вызвали меня в Ново-сергеевку - это сорок с лишним километров отсюда. Добрались хорошо, быстро, а выехали оттуда - сбились с пути. Начался буран, замело так, что лошадей не видно. Возница - молодой парнишка - до того, испугался, что готов был расплакаться. Боялся, говорит, заморозить доктора... Ну, плутали мы почти всю ночь, а потом каким-то чудом попали в Крохобду, там и отогрелись... Но такие дальние рейсы не столь уж часты. А вот вызовы здесь, в селе... Иной раз по два-три вызова за ночь. - Валентина смеется. - Находят всюду: в кинозале, в лектории... Слово «лекторий», кажется, напоминает ей о чем-то, она на минуту замолкает, а потом сообщает нам:

- Сегодня у нас вечером лекция. Приходите, с колхозниками познакомитесь. У нас замечательные люди! Когда в Богословке организовался университет культуры и мне предложили читать лекции, я вначале, грешным делом, подумала: а кто их будет слушать? Но вы себе даже представить не можете, сколько людей приходит на занятия университета! Все это, знаете, очень радует... Мы проходим по палатам, где лежат больные, беседуем с двумя малышами, которые, завидев «тетю Валю», восторженно машут ей ручонками, осматриваем хирургический кабинет, где как раз застаем за работой Куляш Таренову... Мы приглашаем Валентину взглянуть на нашу «Пчелку», предлагаем даже свои услуги в качестве санитаров, если есть необходимость доставить больного в город, и выходим на улицу. Следом за нами бежит медсестра. Кто-то позвонил по телефону: вызов... Валентина извиняется, пожимает нам руки и, бросив на прощание: «Ничего обо мне не пишите!...» - убегает за своим походным чемоданчиком. Через полчаса мы взлетаем. «Пчелка» низко проходит над селом, мы смотрим в окна, надеясь увидеть где-нибудь больничную «неотложку», но улицы села проносятся мимо, самолет набирает высоту и берет курс на Кустанай.

Мы летим над Уралом...

У каждого журналиста есть свой заветный «уголок». И куда бы ни забрасывала его служебная командировка, в какие дали ни увозили бы поезда, он все равно будет думать о встрече с заветным другом... Для одного из нас самое желанное место на земле - Магнитка, для другого - Челябинск, а наш фотокорреспондент рвется в Троицк. Он умоляет Владимира Калинина сделать посадку в этом городе. Но, кажется, удача начинает изменять нам: Троицк закрыт стеной грозовых облаков. Мы проходим мимо, но фотокорреспондент все-таки расстается с нами: он едет в Троицк из Челябинска, чтобы сделать репортаж о молодых машиностроителях. Урал... Седой древний Урал, переживающий вторую молодость. Смотришь на уральскую землю, почти сплошь покрытую зеленью лесов, и думаешь: каким могучим потоком во все концы страны уходят твои дары: металл, машины, руда, станки, нефть, соль, лес... И какие же несметные богатства хранят твои недра, если по-всюду вырастают все новые и новые строительные леса! Мы проходим Касли, откуда по всему миру расходится знаменитое каслинское литье, оставляем позади Сысерть и Свердловск, летим над Первоуральском - городом трубопрокатчиков - и видим древние берега полноводной Камы... Вот и Пермь...

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.