Балет… С ним русскую публику в середине XVIII века познакомили французские и итальянские мастера. Но развивался русский, а затем советский балет всегда как органическая часть общенационального искусства, характернейшие черты которого – беззаветная смелость выражения, жертвенный порыв к любви, добру, духовному совершенству. Выдающиеся деятели нашей хореографии с неутомимостью подвижников стремились к идеалу формы, ибо только ее безупречность дарит артисту возможность раскрыть перед зрителем свой внутренний мир во всей его цельности и неискаженности. Именно своеобразие «души» нашего балета, неповторимость художественного мировосприятия его создателей и превратили наш балет в одну из самых ярких и самобытных школ классического танца.

В балете нет системы записи «музыки движения», подобной, например, нотной. Множество пластических шедевров прошлого хранится только в памяти потомков, но память эта обладает могучей силой возвратить и удержать для нас и для грядущих поколений «исчезающие» образы танца.

Сегодняшний балет Большого театра – это гармоническое соединение всего лучшего, что по крупицам, по частицам накапливала русская и советская хореография в течение всей своей истории.

«Возрождая принципы танцевально-симфонической драматургии, – писал главный балетмейстер Большого театра народный артист СССР лауреат Ленинской премии Юрий Николаевич Григорович, – мы возвращаемся к Петипа; ратуя за единство компонентов спектакля, цитируем Фокина; разрабатывая новые выразительные приемы, отталкиваемся от Лопухова; развивая принципы балетной режиссуры, начинаем с анализа хореодрамы. Мне кажется, сегодня наступило время своего рода синтеза традиций, подведение итога длительной исторической эволюции...

Главная черта современной жизни балетного театра – богатство стилей, индивидуальностей, жанровое многообразие. Это основной принцип социалистического реализма, признанного метода нашей идейно-художественной практики.

История никогда не прерывается... Пишется она и сегодня...»

После спектакля им преподносят цветы, много цветов... А они, те, кто с улыбкой склоняются в привычном поклоне, всегда молоды и красивы. Эта вечная молодость – необходимое условие их существования, так; же как совершенство классических мелодий, движений, костюмов. И каждый раз, выходя на сцену, они должны, обязаны заставлять нас, сидящих в зале, с первоначальной остротой ощущать и любовь, и страдание, и утрату...

Потому что они артисты балета.

Музыка, написанная для них, подразумевает, что, кроме скрипок, флейт, виолончелей, есть еще самые прекрасные универсальные «инструменты» – балерины и танцовщики, способные выразить сущность всего живого на земле...

Мы смотрим на них, и нам кажется, что музыка – следствие их танца, что это их движения рождают и ритм, и тембр, и гармонию... Такими мы видим артистов балета в спектакле. Утром, когда зрительный зал пуст, мир балета выглядит иначе...

Одиннадцать утра. Класс народного артиста РСФСР Асафа Михайловича Мессерера. В две минуты двенадцатого вбегает запыхавшаяся Майя Плисецкая, народная артистка СССР, лауреат Ленинской премии.

– Извините, лифта долго не было. Пришлось бегом бежать на шестой этаж.

Начинается урок, или класс, как его еще называют. Урок – балетная гимнастика – обязателен для всех: и для всемирно известных и для рядовых артистов кордебалета.

– Каждый класс, – рассказывает А. М. Мессерер, – сочиняется заранее. На это у меня уходит не менее двух часов. Все построения должны быть логичными, одно движение должно самым естественным образом вырастать из другого.

Сочиняя урок, я всякий раз строю его на разработке темы какого-либо основного движения, например, завершающего прыжка жете. Я начинаю подготовку к нему у станка, заставляя артистов выполнять различные переходы с одной ноги на другую. Потом в комбинациях идут маленькие жете, затем средние и, наконец, большие.

Повернувшись лицом к зеркалу, Мессерер легкими движениями намечает эскиз комбинации, внимательно вглядываясь в свое отражение. И кажется, что в этот миг он сверяет реальный пластический рисунок с графикой движений великих танцовщиков прошлого, которые – для него – и сегодня отражаются в этом, ничего не забывающем зеркале...

Урок длится больше часа. За это время танцовщики худеют на глазах, а их полотенца становятся тяжелыми от пота.

– О-ох! – громко выдыхает Плисецкая. Потому что уже нет сил, а прыжок не получается, и она снова и снова прыгает, и, наконец, прыжок удался, и тогда она, счастливая, улыбается: «Прыгнула... Не важно куда, но прыгнула!»

Занятия закончены, но никто не торопится уходить. Нужно еще повторить самые трудные элементы.

Молодой танцовщик делает «дорожку», вращаясь с вытянутыми в стороны руками. Потом опускает руки, сплетая пальцы в «корзиночку». Плисецкая, которая наблюдала за ним, говорит:

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.