- Да, попал бы я в райцентр!... Я бы вам к празднику что-нибудь прихватил.
- Самое главное - лампу бы эту, как ее... «6Ц5С»... Поставили бы - и сразу б к нам в гости пришли и Москва, и Япония, и Австралия... Сидишь себе в тайге, у черта на куличках, за окнами тьма и пурга, а тут тебе весь мир в зимовье. Музыка, песни...
- Будет время - в такие дебри станут на вертолетах летать. Может, вы, товарищ Каргин, в оперу сегодня желаете? Пожалуйста, на борт!
Склянкин сказал, ни к кому в отдельности не обращаясь:
- К празднику вернусь. Если у кого какие поручения - прошу.
К нему никто не подошел. Он видел по лицам: не верят, что вернется. Чегодаев улыбнулся, блеснув металлическими зубами:
- Ребята, ждите к празднику чуда!
- Женин «газик» сюда уж верняком не придет...
- Куда там! Еле к нам добрался. А запуржит - и вовсе хода нет.
- Ну, на своих на двоих можно добраться! На лесовозе до леспромхозовской базы, а оттуда пешкодралом.
- Ого! Двадцать пять километров через сопки! Ненормальным надо быть, чтобы пойти.
- Конечно, не всякий на это годен. Двадцать пять - это напрямую, тропой, а по дороге - больше чем вдвое.
Толя сел рядом с шофером. Машина, звякая цепями, двинулась. Путь и в самом деле был нелегким. Раз на скользком косогоре машину занесло боком, и задние колеса остановились над самым обрывом. Внизу в распадке виднелись щетина леса и ледяная жилка ручья. Шофер и Толя переглянулись и посмотрели на спокойно сидевшую Лиду. Поначалу она не заметила грозившей опасности. Забеспокоилась, увидев наклоненные над дорогой огромные старые кедры, сухие, с обломанными ветвями. Спросила, не могут ли они обрушиться. Шофер ответил, что деревья умирают стоя. Лида возразила:
- Но я не знаю, что они делают после смерти!
Иногда Женя тормозил так резко, что по инерции швыряло вперед, и тело наливалось свинцовой тяжестью. С перевала спускались по спирали. В низине было теплее, как будто наступила оттепель или близилась весна.
На другой день Толя был уже в райцентре. Он побывал в райкоме комсомола. Потом с большим трудом подобрал в аптеке подходящие очки, надел их и сразу почувствовал себя бодрее и увереннее. Потом ходил по магазинам, накупил новых книг, фотопленки и для каждого из ребят какой-нибудь, хотя бы мелкий, подарок: пачку бритвенных лезвий, набор открыток, самоучитель для баяна, цветные карандаши... В промтоварном киоске на краю поселка он нашел и нужную для приемника лампу. Эта находка радовала его больше всего, и он думал с улыбкой, как будут удивлены и довольны ребята на Кудрявом перевале. Когда рюкзак оказался набитым до отказа, Склянкин пустился в обратный путь. От райцентра до леспромхоза ехал автобусом, оттаивая дыханием кружок на замерзшем окне, до лесной базы - в кузове лесовозной машины, прячась за кабиной от ветра и согревая себя мыслью о сюрпризе, который он везет ребятам. Конечно, он мог бы остаться на праздник в стройтресте, куда его приглашали. Мог бы, но не мог. На Кудрявом были, может быть, суровые, но товарищи.
Ночевать пришлось на лесобазе, на полу, возле растрескавшейся печи, пахнувшей известью и сажей. Ночью разразилась пурга. Утром чуть поутихла. Склянкин попил чаю, оставшийся кусок сайки спрятал в рюкзак. Сторож базы удивился:
- Неужто пойдешь на Кудрявый?
- Пойду...
- Уж здорово далеко, да и дорогу-то замело...
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.