Шестое свидание

- Здесь удобно. - Виктор похлопал ладонью по снегу и, взглянув в ее встревоженное лицо, добавил: - У меня устали ноги, я все равно собирался где-нибудь присесть. Поезжайте, вас ждут. - Виктор кивнул головой в сторону ребят в трико, нетерпеливо перебирающих блестящими коньками. Она посмотрела на него гневно и протянула руку.

- Вставайте, на снегу лежать вредно.

Виктор оперся на эту тонкую, но крепкую руку и осторожно большим пальцем погладил ладонь.

- Вы на меня не сердитесь, - попросил он.

Рука на мгновение притаилась, потом ее палец повторил его движение.

- Вы тоже. Ладно?

Виктор мягко взял ее за кончик варежки, и они вместе вступили в быстрый поток катка.

Вечером после отбоя, ворочаясь на койке, Виктор вспоминал ее беспомощные глаза и торопливые слова: «Я часто бываю на катке».

Утром Виктор занимал деньги. Вечером они с Левкой звонили Марии, Левкиной сестре, и она обещала к воскресенью купить трико, шапочку и коньки.

- Ты будешь заниматься в нашей секции? - спросил Левка, вешая трубку.

- Нет...

- Почему?

- Мне не нравится наш тренер, я буду заниматься самостоятельно.

- Ага, - сказал Левка, - тогда надо попросить Валерну, он даст тебе меховую куртку, у нее достаточно пижонский вид для самостоятельных занятий.

Пронзительная дудка дневального, и за окном бледно-молочный рассвет. Полосатый строй в тяжелых рабочих ботинках выкатывается на пустырь. Пятьдесят ног ударяют с размаху в промерзшую землю. Полосатый прямоугольник, набирая темп, волной откатывается от училища. Морозный воздух забивает легкие. Перед глазами маячат лопатки, обтянутые тельняшкой, да коротко остриженный затылок. Так начинается утро.

В школе Виктор умел, сидя на третьей парте, делать что угодно и, вынося «а2» за скобки, думать о Галке, которая сидит впереди.

На лекциях Виктор садится у окна. Он сделал открытие: следить за мыслью лектора - довольно интересная игра, она требует напряжения и внимания. А если еще сравнивать его рассказ с учебником, совершенно не остается времени для воспоминаний.

В детстве, засыпая, он уходил от дневных забот, твердя: «Один баран белый, второй баран черный». Теперь на самоподготовке он придвигает к себе задачник по аналитической геометрии. Итак, есть парабола, и можно не думать, как, взявшись за руки, около картин в Третьяковке стоят двое, как в театре сдвигаются плечи, когда на сцене гибнет героиня.

Хорошая штука, великолепная штука - высшая математика...

Идет самоподготовка. Виктор решает, не замечая вокруг ничего, а Филя, откинувшись на спинку стула, поглядывает на него с уважением. У Фили не ладится с математикой, ну и пусть. Филя представляет себе, как во время отпуска зайдет в свою школу и, покачивая клешами, будет небрежно отвечать на вопросы десятиклассников. Но все полетит к черту, если в сессию Филя получит двойку. Рядом живым укором Виктор, у него-то не будет двоек. Учит, как автомат.