Искать и находить

- Вы в те годы были фотографом, Александр Семенович?

- Нет, - качает головой Суетенко, - я в те годы другим делом занимался...

«Главный садовник» Москвы

Он никогда не был профессиональным фотографом. Он агроном-растениевод. Когда победивший пролетариат приступил к организации своего государства, агроном Суетенко пришел в Моссовет и сказал:

- Я умею растить цветы и деревья. Нужен я революции?

И ему ответили:

- Ты нужен революции, товарищ. Назначаем тебя начальником зеленого хозяйства столицы.

Красные солдаты дрались с врагами всех мастей, наседавшими на молодую Республику Советов. Голод и разруха достались революционерам в наследство от Романовых и Керенских. Саботаж разъедал государственный аппарат. В неимоверных лишениях и тяготах, с осьмушкой ржаного хлеба народ сражался за будущее, за счастье, за мир и коммунизм.

Но даже в те труднейшие для страны дни Ленин думал о будущем. Великий, дерзкий мечтатель, он смотрел далеко вперед, он видел то, что грядет. И уже тогда Ильич начал заботиться об озеленении городов нашей страны, он уже тогда думал о создании розариев и оранжерей, о посадке деревьев в Москве. Он уже тогда начал заботиться о том, чтобы жизнь стала новой, чтобы жизнь была вся в весеннем цветении!

- Немало тогда мы деревьев в Москве посадили, - вспоминает Александр Семенович. - Между прочим, и яблони в сквере около Большого театра тогда же появились.

Некоторые из них посажены мною... Всякий раз, когда я приезжаю в Москву и вижу эти яблони, в памяти моей возникает дорогой образ Ленина. Владимир Ильич очень любил цветы. Зная об этом, я посылал ему с садовником осенью хризантемы, а зимой белую сирень. Эти цветы больше всего нравились Ильичу... Как я сейчас жалею, что сам не относил их! Но я не хотел тогда, чтобы Ленин знал, кто ему присылает цветы. Ведь делал я это с единственной целью - чтобы Ильичу было приятно, чтобы мои цветы доставляли ему радость...

У Александра Семеновича, кроме его основной работы, в которую он вкладывал много любви и стараний, была еще одна страсть - фотография. В свободное время он с увлечением учился снимать. Когда наступил день празднования первой годовщины Октября, «главный московский садовник», как его в шутку называли товарищи, захватил с собой фотоаппарат и, протиснувшись к трибуне, на которой Ленин произносил речь, сделал несколько снимков...

Традиции этой жить вечно

Мы еще и еще раз всматриваемся в фотографии, переданные нам Александром Семеновичем Суетенко. Нас особенно заинтересовал снимок, на котором Ильич запечатлен с обнаженной головой.

- День тогда выдался прохладный, - вспоминает Суетенко. - Видите, все люди на фото в зимней одежде. Когда же наступил момент открытия мемориальной доски борцам Октябрьской революции и над площадью разнеслись звуки «Интернационала», Владимир Ильич снял шапку и так слушал пролетарский гимн...

Выступление Ленина было посвящено памяти борцов Октябрьской революции.

«Товарищи! - говорил тогда Владимир Ильич. - Почтим же память октябрьских борцов тем, что перед их памятником дадим себе клятву идти по их следам, подражать их бесстрашию, их героизму. Пусть их лозунг станет лозунгом нашим, лозунгом восставших рабочих всех стран. Этот лозунг - «победа или смерть». И с этим лозунгом борцы международной социалистической революции пролетариата будут непобедимы».

Как писала тогда «Правда», заключительные слова речи В. И. Ленина были встречены бурными аплодисментами, переходящими в овацию, и криками «Победа или смерть!»

Потом начался военный парад и торжественное шествие демонстрантов со всех районов столицы. С песнями победившей революции рабочие и солдаты прошли по площади мимо седых кремлевских стен с твердой верой в будущее, с верой в грядущее счастье. Эту веру вдохнул в их сердца великий гений Ленина.

Праздник первой годовщины пролетарской революции прошел с небывалым подъемом. Радость, охватившая трудовую Москву, не знала границ. «До поздней ночи оживленные толпы народа наполняли улицы, устраивались летучие митинги, импровизированные хоры, - писал корреспондент «Правды». - Бурным восторгом встречались рвущиеся ракеты. Москва не видала еще такого шумного, неподдельного уличного веселья. Наш праздник, наш первый великий праздник удался на славу».