Зоя стояла у станка, низко опустив голову, и чувствовала, как жгучая краска заливает лицо, шею, уши. Ну почему так получается, почему ее обходят стороной? «Я тоже хочу на заводской вечер, тоже, тоже...» - стучало в голове у девушки. Но сама она стыдилась попросить билет, а к ней не подошли, не предложили...

К ней вообще мало кто подходил. Только один раз ее остановил бригадир Виктор Фильчев:

- Григорьева, ты, кажется, не комсомолка? Как, вступать думаешь? Дать тебе анкету?

Комсомол... Зоя смотрела на Виктора, а перед ее глазами стояла тетя Сима, рассвирепевшая, с резко сведенными у переносицы бровями. Девушка так и слышала ее злой, лающий голос: «В комсомол захотела! Ах ты, бесстыдница! Вот я тебе покажу комсомол...»

Зоя вздохнула, покачала головой. А вечером, узнав, что вновь не выполнила норму, девушка не выдержала.

- Уйду с завода. Убегу куда глаза глядят, - захлебываясь слезами, говорила она Вере Муньковой. - Не могу так жить...

Все это время рядом с Зоей работали комсомольцы автоматно – токарного цеха. Сколько раз большие серые глаза девушки с мольбой смотрели им вслед! Как нужны были ей помощь, поддержка! А комсомольцы проходили мимо, равнодушным взглядом скользили по склоненной над станком фигурке. Их не интересовало, где живет Зоя, хватает ли ей ее скудного заработка; ни разу не задумывались они, почему молодая работница часто приходите цех с покрасневшими глазами.

А тетка боролась за Зою. Боролась утром, когда тащила ее в церковь, боролась днем, заставляя креститься перед едой, боролась вечером, когда учила молитвам...

Прошло немало времени. Умерла Серафима Семеновна. Медленно возвращалась с похорон в пустую комнату Зоя. Дома она подошла к иконе, погасила лампадку и впервые за все последнее время уснула спокойно. Спустя несколько дней она принесла в дом первую не церковную книгу, ... Бывает, сильный ветер гнет к земле тоненькую березку. Все ниже и ниже опускает она кудрявую голову. А потом, собрав неведомо откуда взявшиеся силы, вдруг выпрямляется, не дает себя смять, вырвать с корнем...

Так случилось и с Зоей. Выстояла, не ушла с завода, <не стала молиться богу. Нет, не будет она жить так, как учила тетка.

«Я решила вступить в комсомол, - писала она в армию своему другу Николаю. - Правда, иногда я думаю: может быть, подать заявление прямо в партию. Член КПСС... Об этом я мечтаю сейчас больше всего на свете. Но, наверное, в партию мне еще рано. А вот в комсомол вступлю обязательно...»

К этому времени Зоя уже поступила в заочный приборостроительный техникум. Комсомольцы удивлялись. Григорьева неузнаваемо изменилась.

Удивлялись... Но почему же в трудную минуту их не было рядом с Зоей?

О том, что Григорьева не комсомолка, в цехе вновь вспомнили лишь тогда, когда бригада, где она работала, начала соревноваться за звание коллектива коммунистического труда. Как же, в такой бригаде и не комсомолка - неудобно... Предложили немедленно подать заявление. И вдруг...

Как-то зайдя с подругами в комитет ВЛКСМ, Зоя, смеясь, рассказала, что у нее в комнате висит икона. «Как это икона?..» Комсомольцы всполошились, забегали, засуетились.

Зою вызвал начальник цеха, ее поведение обсуждали на бригадном собрании. Обсуждали - и постановили: заставить тов. 3. Григорьеву немедленно убрать икону. В противном случае не принимать ее в комсомол и даже вывести из бригады.

Хорошие, честные, принципиальные комсомольцы, а вот пошли по легкому пути. Каждый знал, что икона - это плохо. Ее надо ликвидировать. Формально все правильно. Но никто не захотел разобраться, почему же висит у Зои икона, никто не попытался заглянуть в душу девушки. Иначе сразу бы поняли комсомольцы, что не верит Зоя в бога, не молится перед иконой, а лишь не решается выкинуть эту «чужую, теткину вещь».

В цехе только и разговору, что об иконе. Нет - нет да и подойдет к Зое кто - нибудь из рабочих:

- Так как же, когда выбросишь?

Но избавиться от злополучной иконы оказалось не так просто.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.