- Выйдем из ущелья, - в наушниках спокойный голос пилота, - тогда наберем.

Самописцы бились в истерике. Индикатор высокого напряжения показывал нуль. Я встал с кресла и, держась за тросы, натянутые под потолком фюзеляжа, шагнул к Юре.

- Сидеть! - раздалось в наушниках. Я замер.

Мелькнула какая-то речка, ущелье кончилось. Крутой вираж. Ноги подогнулись, в желудке опустилась гиря.

- Теперь валяйте...

Расставив по-матросски ноги, мы с Юрой согнулись над неисправным блоком, над хитросплетениями проводов, конденсаторов, сопротивлений. Мы искали неисправность. Самолет падал с крыла на крыло, замирал и вдруг срывался вниз.

Мы напряглись изо всех сил, удерживая равновесие. Но узкое жало паяльника никак не могло попасть в конец оборванного проводка. Проклятая болтанка! У Юры на руках вздулись жилы, по заросшим щекам катил пот. Как слезы. Но я знал Юру... Паяльник попал точно в цель.

Включил аппаратуру. Самописцы успокоились.

Индикатор «высокого» показывал две тысячи вольт.

- Ну как? - спросил Юра.

- Порядок. Снижайтесь!

- А что было-то?

- Ничего особенного...

И земля побежала на нас.

«... Сейчас здесь ни дня, ни ночи. Все время светло. Солнце, как мяч. Упадет на горы и опять подпрыгивает к небу. Сначала было трудно со сном. Теперь привыкли. Только к комару никак не привыкнем. А тут еще со дня на день местные ожидают мошку - маленькую северную мерзость.

Летаем каждый день. Вот только результатов пока нет. В том смысле, что не нашли ничего путного. А время идет. И настроение от этого не в жилу. Но будем надеяться...

А в остальном жизнь наша - подъем, полет, прилет, сон, обработка лент, сон, подъем...»

Самолет мягко коснулся грунта, за ним поволоклась желто-розовая громада пыли. Подрулили к стоянке. Последняя прогазовка, оглушительный рев, и все обрывается. Слышно, как снаружи стукаются об обшивку слепни. Мы сидим с Юрой в креслах, не шевелясь, оглохшие и усталые как черти. Шесть с половиной часов полета позади. Летчики тоже не встают с сидений. Все устали, всем страшно выходить из самолета. Там, в липком зное, нас поджидает ненасытная комариная орда...

Я вижу руки пилота. Две тяжелые, безжизненные кисти на штурвале. Я понимаю, как ему трудно... Слышу знакомый нахальный лай: хромоногий друг экипажа Мишка требует нас на выход. Имеет право. Он каждый день провожает нас в полет. Долго стоит, прижавшись н технику, и, задрав голову, смотрит в небеса, пока мы не растворимся в них...

Снова грохот мотора. Прилетели «союзники» - ленинградцы. Надо выходить. Мажемся антикомариной гадостью и открываем дверь. Припадая на простреленную ногу, к самолету бросается пес.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10
• 11
• …
• 15
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.