О первых прикосновениях к мозгу осталось воспоминание благословенных студенческих лет. Был такой предмет: анатомия нервной системы. Едва наша группа рассаживалась, из боковой комнатушки появлялся старый-престарый служитель. На подносе, который он держал в руках, горкой были сложены людские мозги. Он шел вдоль столов, выдавая каждому из нас по одному мозгу.

Таинства не было. Высочайшее творение природы, предел, которого она достигла в неутомимом труде совершенствования, лежал перед тобой на тарелке.

- Дай взгляну, - сказал, если помните, Гамлет. - Бедный Йорик!... Где теперь твои каламбуры, твои смешные выходки, твои куплеты?

Хотел бы я знать, что сказал бы принц, получив на тарелке мозг бедняги Йорика. Ну, взгляните, дорогой принц! Не костный короб, не прах, не тлен, а мозг! Субстанция, в которой рождались каламбуры и куплеты королевского скомороха. Вот он лежит на тарелке - и что? Мыслимо ли, что эта штуковина, этот кус фигурного мыла делал Йорика Йориком?

Однако так оно и есть.

Омываемый живой и теплой кровью, мозг, когда он на своем месте, умеет не только каламбурить - находится работа потрудней. Надо поддерживать в величайшем и строгом согласии части нашего тела. Приводить их работу в соответствие с тем, что творится вне нас, в окружающем мире. Наконец, самый этот внешний мир менять и совершенствовать, когда он недостаточно хорош. Воистину, мозг - венец природы, но сколько его ни рассматривай, понять ничего не поймешь. А хочется!

Вот и выискивает изобретательная наука всякие к мозгу подходы.

Скажем, так: перерезают нервные пути, связывающие одну часть мозга с другой, и смотрят, что изменится. Старый способ, ему уже несколько столетий, но он полезен и. сейчас.

Можно подойти к мозгу с другого конца. Изучать нервные и психические расстройства у больных людей, а после смерти человека сопоставить клиническую картину с картиной поражения мозга. И этот способ давно уже дает богатую пищу для рассуждений и выводов.

Есть подход, называемый «сравнительным», когда сравнивают нервные системы разных животных.

Есть электрофизиологический подход, когда за работой мозга следят по электрическим сигналам, сопровождающим деятельность нервных клеток.

И когда из радиотехнических деталей собирают схемы, модели, в которых пытаются воспроизвести какие-то свойства мозга, тоже подкапываются под его секреты.

Существует множество подходов, с разных сторон, с разным успехом. Каждый подход - это люди, лаборатории, научные школы, своя литература. Иногда подход разрастается в целую отрасль науки, особую дисциплину. Невропатология, сравнительная нейрология, нейрохимия, ней-рогистология, нейрофизиология. У каждой из них свои приемы, свои методы, а устремление одно - мозг.

В старинном венгерском городе Печ работает исследователь, который применяет оригинальный, необычный подход к познанию мозга. Секей (его зовут Дьердь Сёкей) анализирует устройство нервной системы на искусственных моделях. Но моделирование нервной системы вовсе не оригинальный метод, специалисты-кибернетики занимаются этим во многих странах - разве не так?

У Секея модели не такие, как у всех. Он конструирует их не из транзисторов и сопротивлений, а из деталей, взятых у природы, - из кусочков мозга и прочего «подсобного материала».

Это кажется невероятным. Каким бы мастерством ни обладал экспериментатор, как бы он ни владел хирургической техникой, все его попытки скроить искусственный мозг на свой лад натолкнутся на упорное сопротивление самого материала. Клетка не лампа, к ней проводок не подпаяешь. Можно еще прервать связи между нейронами в мозге, но как заставишь их вступать в новые, необычные связи?

Секей делает это. В его моделях центры устанавливают меж собой отношения, которые не были предусмотрены природой. Сигналы, порождаемые нервными клетками, убегают по тонким пучкам проводников туда, куда их направляет прихоть экспериментатора. Как же ему удается получать такие модели?

Есть один секрет. Нужно конструировать модель не из самих мозговых «деталей», а из их заготовок - кусочков зародышевой ткани, в которой еще нет нервных клеток, но они неминуемо должны развиться.

Такие эмбриональные кусочки - несравненно более пластичный материал, чем зрелые нервные элементы. Даже на самом необычном месте и в самом невероятном соседстве они, как правило, хорошо приживаются, продолжают расти и развиваться, и, когда в назначенный срок к ним приходит пора зрелости, когда в них вызревают настоящие нервные клетки, эти клетки начинают работать в таких связях и отношениях, которые им предписывают условия операции.

Оперируя зародыши, можно изменять отношения не только внутри мозга, но между мозгом и другими органами тела. Если, например, прирастить зародышу зачаток лапки в таком месте, где лапки никогда не растут, мозг вынужден будет послать к этой лапке нервы. В результате возникнет связь с лапкой у такой части мозга, которая в нормальных условиях «лапками не занимается».

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.