Фамильная реликвия

– Но послушайте, – возразила гостья, – кто вам дал право распоряжаться чужим имуществом?

– Чтобы меня посадили? – визгливо закричала Каренина... – За Алешкины грехи в тюрьму приглашаешь? Ей там, видать, хорошо, за границей-то. Ишь раскомандовалась! Сама удрала, а теперь – имущество. Нет никакого имущества. Было да сплыло.

– В прошлом году вы говорили иначе.

– А кто слышал?

– Я слышала.

– Доносить пойдешь?

– Как вам не стыдно! – укоризненно произнесла гостья. – Все можно объяснить. Вот ее письмо. Наконец, я...

– Дай-ка мне письмо! – потребовала Каренина.

– Что вы делаете? – воскликнула гостья.

– И нету! – донеслось до Томочки, и она поняла, что Каронина бросила письмо в печку. – Нету и не было. Доноси иди... Кто тебе поверит, что клад был?

– Вы... – гневно сказала женщина. – Вы подлая, трусливая тварь. Княгиня тяжело больна, она вот-вот умрет. Воля умирающей священна...

– А я живу и в тюрьме слезы лить не хочу.

– Я должна поговорить с ее дочерью...

– Нету у нее дочери. Моя дочь. Она родила, а я страдала. Грех приняла, свою жизнь сломала.

– Вам деньги платили.

– Деньги, – протянула. – Она вильнула хвостом – и все деньги. В Алешкину память я все делала.

Они долго молчали. Затем Каронина сказала:

– Уходи. Соберусь помирать – все отдам. Мне чужого не надо. А до этого у нас с тобой разговора не будет. И дочку не тревожь. Она не знает ничего. Не калечь ей жизнь.

Женщина прошла мимо окна и растворилась в вечернем сентябрьском тумане. Томочка встала и открыла дверь в коридор. Улыбнулась и без стука вошла в комнату Карониной. Старуха сидела у печки.

– Тебе чего? – подняла она голову. Томочка улыбнулась.