…И жить помогает

С. ТУЛИКОВ. Одновременная съемка певца и запись голоса – «живьем» – сейчас на телевидении обычно не ведется. Что делают? В студии включается фонограмма, певец только открывает рот. А пение делается фальшивым, и вот почему. Например, у баритона фа-диез – очень высокая и трудная нота – это кульминация, где даже в лице напряжение. Такая нота – стекла дрожат, а он себе стоит и улыбается, как будто колыбельную поет.

А. КОННИКОВ. В голосе-то звучит напряжение, а лицо...

С. ТУЛИКОВ. А лицо спокойно. Значит, и под фонограмму надо петь по-настоящему. Твое пение должно эмоционально соответствовать телевизионной «картинке». Это тоже искусство – петь под фонограмму.

А. КОННИКОВ. Есть же еще одна элементарная вещь – сопереживание. Но о каком сопереживании может идти речь, если фонограмма записана полгода назад, а во время передачи зритель видит: у певца на съемке совсем другие переживания – попасть бы «губами в слово», и на телевизионном крупном плане это четко видно.

Мы получаем множество писем, в которых зрители резко критикуют некоторых наших исполнителей. Но они же говорят о том, что во многих бедах виноваты мы, работающие в этом жанре искусства. Что мало ищем. Мало выдвигаем молодежь.

С. ТУЛИКОВ. Может быть, так оно и есть.

А. КОННИКОВ! А как же! Действительно, единицы приходят. Но зрители упрекают нас, и вполне справедливо, еще и в другом. Недавно я присутствовал на прослушивании студентов старших курсов отделения музыкальной комедии ГИТИСа, где кафедрой вокала руководит Понтрягин, в прошлом известный певец радио. Я прослушал. Пятнадцать юношей и девушек исполняли советские песни. Должен вам сказать, среди них было немало перспективных. Как раз сейчас время их специализировать.

С. ТУЛИКОВ. Теперь, когда они получили элементарные навыки, должна начаться шлифовка «в плане» конкретного жанра.

А. КОННИКОВ. Надо бы иметь возможность сказать: вот вы или вы – прошу в стажерскую группу. Или в студию...

С. ТУЛИКОВ. В студию, в студию...

А. КОННИКОВ. Или в мастерскую эстрадного вокалиста. А ничего подобного, увы, пока нет. Вот о чем пишут зрители: нам нужна СИСТЕМА подготовки эстрадного певца.

С. ТУЛИКОВ. Вопрос о создании вокально-эстрадной студии давно назрел. И нужно, конечно, собраться с силами и найти средства и возможности, чтобы такую школу организовать.

Западные певцы обычно берут аполитичные сюжеты для своих выступлений. У нас же искусство идейное, поэтому мы должны исполнителей легкого жанра, который, как мы все знаем, является, безусловно, одним из самых трудных, воспитывать в нужном нам идейно-художественном «ключе».

А. КОННИКОВ. Я думаю, здесь не надо чураться никаких путей. Должны быть и студии при концертных организациях, и всевозможные конкурсы молодых исполнителей, и кружки в самодеятельности, и наставничество – вот как сейчас в промышленности. Мы должны использовать все пути.

Что касается студии, то она могла бы объединить людей, обладающих педагогическими способностями. Вечно на эстраде не простоишь: возраст есть возраст. И многие эстрадные вокалисты, уже сегодня переживающие трудный период, возможно, могли бы найти себя в педагогике.

Пусть не покоробит вас сравнение положения дел в искусстве и в спорте. В хоккее или в футболе, скажем, многие выдающиеся спортсмены, отыгравшие свой срок, переходят на тренерскую работу. А почему эстрадный вокалист должен уйти и никого ничему не обучить? Не воспитать себе смену? Ведь если даже из десяти один окажется способным педагогом – это уже нечто.

С. ТУЛИКОВ. Верно...

А. КОННИКОВ. Я хотел поделиться с вами одной мыслью. В прошлом году, размышляя над спектаклем, посвященным 30-летию Великой Победы, я перебрал в памяти песни военных лет. Я прошел в войну путь от солдата до офицера и хорошо помню, что мы пели не только песни, которые знала вся страна, но и собственного сочинения. В каждой дивизионной газете был свой человек, писавший стихи. В каждом взводе был свой Вася Теркин... И вот о чем я подумал: мы прекрасно знаем стихи и песни, написанные поэтами и композиторами, а вот с фольклором войны знакомы слабо. Так не настало ли время собрать его по крупицам, пока живы участники войны, пока это поколение среди нас?

С. ТУЛИКОВ. Очень хорошая мысль.

А. КОННИКОВ. Как мы собираем старинную русскую песню? Организуются специальные экспедиции, и это правильно. Но ведь старинные песни мы слышим уже из вторых, третьих, десятых уст. Нынешним прабабушкам эти песни когда-то пели их прабабушки. Естественно, что-то из того, что должно бы сохраниться в веках, за это время утеряно. Не пора ли организовать сбор военного фольклора по-настоящему? Поговорить с участниками войны, побывать на слетах ветеранов, записать и шутку, и частушку, и песню.