…И жить помогает

С. ТУЛИКОВ. Значит, что-то их. Александр Павлович, отпугнуло?

А. КОННИКОВ. Форсированное звучание. Шум взлетающего реактивного самолета – сто двадцать децибел. А шум, создаваемый вокально-инструментальным ансамблем и усиленный электронной аппаратурой, тоже доходит до ста и более децибел.

С. ТУЛИКОВ. Громкость вряд ли можно считать важнейшим критерием в оценке музыкального искусства.

А. КОННИКОВ. К тому же в репертуаре этого ансамбля почти не было произведений советских композиторов.

С. ТУЛИКОВ. Плохо. Ведь опыт показывает, что есть у нас произведения, которые имеют успех у ансамблей. Я знаю. «Пламя», «Самоцветы» играют и Фрадкина, и Богословского, и Шаинского.

А. КОННИКОВ. «Поющие сердца», по-моему, и Пахмутову играют...

С. ТУЛИКОВ. Вот-вот! Такого рода авторы и должны быть в основе репертуара.

А. КОННИКОВ. Но, может, этого мало? Может, нужно специально писать для таких ансамблей?

С. ТУЛИКОВ. Конечно. Ведь от автора, от его мастерства и вкуса зависит лицо коллектива. Я вам даже больше скажу: свою лепту должны внести и издательства. Изучив репертуар хороших ансамблей, они должны публиковать лучшие обработки, лучшие аранжировки из их репертуара. Издавать те сочинения, которые отвечают нашим идейно-политическим и художественным критериям.

Ансамблей у нас много – тысячи, а брать пример можно только с нескольких. Вот эту «эталонику» и надо распространять, наделяя лучшими образцами остальных.

А. КОННИКОВ. Мы вспомнили два хороших ансамбля, а их, конечно, значительно больше. Очень интересны, на мой взгляд, «Песняры», «Ариэль», получивший первую премию на последнем Всесоюзном конкурсе.

С. ТУЛИКОВ. У каждого из них есть что-то свое, в большей или меньшей степени.

А. КОННИКОВ. Когда есть свое лицо, тогда можно говорить о явлении искусства. А не настало ли время устроить фестиваль таких ансамблей?

С. ТУЛИКОВ. Это уже делалось, только по другому поводу. В основном для того, чтобы оценить профессиональный уровень. Разумеется, обращали внимание и на репертуар. Но все шло «крупным помолом». А теперь надо идти в глубь жанра, исследовать его. Наверное, была бы целесообразной конференция, посвященная проблемам вокально-инструментальных ансамблей.

А. КОННИКОВ. Знаете, всякий раз, когда речь заходит об эстраде, невольно вспоминаешь, что половина артистов – исполнители песни: либо коллективы, либо солисты. А когда говорят «песня», рядом обязательно возникает другое слово – «ответственность». Не только поэта и композитора, но и исполнителя.

Сейчас песня шагнула далеко вперед – в популярности, в тираже. Песня сопровождает нас всюду – звучит по радио, по телевидению, на многих предприятиях даже работают под музыку. Все пронизано песней! Это та атмосфера, в которой мы живем и работаем. Какова же ответственность исполнителя – я сейчас говорю только о певцах – за то, что он вкладывает в умы и души людей! Зритель ведь замечает все – начиная с того, как артист стоит на эстраде, как движется...

Анатолий Дмитриевич Папанов как-то сказал: «Некоторые певцы, пока не набегают определенного километража по эстраде, не считают свою задачу выполненной...»

С. ТУЛИКОВ. Сейчас за рубежом очень моден стиль варьете. Певец варьете – это и солист, виртуозно исполняющий на фортепиано какие-то наигрыши, и композитор, и певец, который, конечно, движется по сцене.

Вот он поет, держа в руке микрофон пританцовывая и передвигаясь по эстраде, а за ним извивается «хвост» от микрофона. Потом садится за рояль и играет. Затем вступает оркестр – звучит фрагмент из только что исполненного на фортепиано сочинения... И так далее.

А. КОННИКОВ. Но это не единственная манера поведения на эстраде. Да, один и поет, и танцует, и играет. А другой может найти свой стиль как раз в «неподвижности». Артист должен исходить из своей индивидуальности. Здесь я хотел бы привести в пример Мирей Матье. Когда она приезжала в Москву, то «просто» пела, но вот мы видели по телевизору два ее концерта, снятых на пленку во Франции, – здесь Мирей Матье уже и двигалась и танцевала.