Зойка с Узловой

Окружающие знают меня как девчонку, которую горе обходит стороной. На самом деле это не так. Но я не хочу, чтобы мне заглядывали в душу. У меня нет подруг. Зато есть компания, в которой я провожу время. Этого мне достаточно... Можно, я вам напишу еще? Зоя».

– От кого письмо? – спросила дочь.

– Так, от одной девушки. – Я внимательно посмотрела в ее глаза. – Скажи, ты всегда могла задать мне любой вопрос?

– Какая ты странная сегодня, – встревожилась дочь. – Уж не заболела ли? – Она прижалась своей щекой к моей. – Конечно, я всегда могла спросить тебя о чем угодно. А почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – ответила я. – Просто так. Нет, я не больна.

Прошло несколько дней, прежде чем я решилась ответить Зойке. Что написать девочке, внезапно понявшей, что ее душу обокрали, лишив веры в свое будущее? И пока я писала, передо мной все время, чередуясь, стояли два девичьих лица: лицо дочери с распахнутыми глазами и лицо Зойки, чьи глаза-буравчики смотрят недоверчиво и настороженно. Не перечитывая, я вложила листки в конверт. Мне казалось, если перечитаю строчки, из них улетучится то сокровенное, что я хотела внушить Девчонке, так стремительно ворвавшейся в мою жизнь и настойчиво требующей ответа на самые сложные вопросы жизни.

Но и после того, как письмо было отправлено, Зойка продолжала хозяйничать в моих мыслях, и каждое утро, вынимая из ящика газеты, я тщательно шарила в нем рукой, боясь, как бы письмо с узловой не застряло ненароком.

Зойка ответила через месяц:

«...Спасибо за письмо. Я поняла, что вы хотели сказать. Да, жизнь разная. И ее надо делать самой. Но для этого надо хотеть ее делать. Правда?.. Если честно, приезжала я к вам не за книжками. Захотелось посмотреть на человека, который неведомо для себя заронил в мою душу что-то такое, что не дает мне покоя. При встрече хотела вам все рассказать, попросить совета. Но постеснялась. Потому что все очень сложно. Знаете, какая у меня компания? Главный в ней – Валерка. Я его знаю с детства. С ним и другими мальчишками я убегала из дома. Потом мы долго не встречались. А когда я стала работать в городе, на железной дороге, он нашел меня, пригласил в кино, потом в «компанию». У них там не соскучишься. Пьют, поют под гитару, танцуют... Где работает Валерка, я не знаю, но денег у него всегда хватает...

Весело в этой компании, но гложет и гложет мысль: откуда у них такие деньги? Хотела порвать с ними, но в общежитии вечерами скучно, с девчонками я дружить не привыкла. Сидеть одной? Совсем это не по мне. Так и идешь...

А если правда, то тянет меня в эту компанию один парень – Игорь. Это история старая. Еще в десятом классе мы с ним встречались, дружили. Потом я уехала от матери, стала работать на станции. Позже многие ребята из нашего поселка тоже перебрались в город, в том числе и Игорь. Валерка устроил его на автобазу, дал на первое время денег. Игорь считает его своим другом, а я почему-то боюсь его. Но я люблю Игоря и хочу быть рядом с ним. Вот так и получается... Поняли? И поздно мне теперь менять свою жизнь. От привычки после работы ни о чем не думать, гулять, развлекаться, пить не уйдешь...» И детская, робкая приписка: «Если можно, ваша Зоя»

Я не пользуюсь копиркой. У меня не осталось копий моих ответных писем к Зойке. Но, видимо, слова, которые я говорила девушке с узловой, были те, которых она ждала. Письма от нее приходили одно за другим:

«...Скажите, можно быть мужественным, сильным человеком и в то же время нечестным? А чувство ответственности – это честность?»

«...Стоит ли быть хорошим человеком? Жизнь, конечно, разная, но в ней есть все, кроме хорошего. Я так думаю. И мои друзья говорят так же. Видела я вокруг, как говорится, «по горло» и продолжаю видеть. Ваши письма и книги нарушили привычное течение жизни. Но от этого мне только хуже...»

«...Почему я вам не пишу о своей работе? А что о ней писать? Я осмотрщик вагонов, и только. Станция наша в смысле грузооборота большая. За двенадцать часов смены я с напарником отправляю по 80 – 100 поездов. Говорят, наша работа ответственная, пропустим неисправный вагон – крушение. Это-то я понимаю...

А после работы я принадлежу сама себе. И знаете что, перестаньте мне твердить, что я хорошая! Дрянь я, и больше ничего. Когда-нибудь я вам все расскажу. Только не сейчас. Ухожу гулять. Игорь с Валеркой стоят под окном...»

«...Попался мне журнал, где описывается жизнь девочки, у которой мать была революционерка. Так ведь тогда какое время было! Молодая республика, новые люди, борьба, жертвенность. А у меня...»

«Почему вы молчите? Небось, надоело писать такой, как я? Таких презирают, правда? Но и мы, в свою очередь, презираем всех. Хотите, я отойду от вас, не буду вам мешать?..»

Я действительно долго не писала Зое: лежала в больнице. А когда вернулась домой и прочла ее последнее письмо, забеспокоилась. Торопливо набросала несколько строчек: «Была больна. Не рассчитывай, что сможешь так легко от меня отделаться...»

И в тот же день отправила письмо на имя председателя месткома станции. Каюсь, я сделала вид, что интересуюсь Зойкой только в порядке своей журналистской работы. Просила сообщить о ней все, что он знает.