– Смеетесь?

– Чудак! Пробуй! Вдруг и в тебе талант зарыт... – Вшавцев с удовольствием принялся отбивать чечетку. – Тра-та-та-та... Три-ти-ти-ти!

Отдышавшись, он сунул под нос Степе ногу в желтом полуботинке.

– Сумеешь?

– Сыми щиблет-то! – совсем рассердился Степа, морщась от кисловатого запаха пропотевшей, изношенной кожи.

Начищенный до блеска ботинок оказался продранным снизу.

– Подмётшу новую надобно...

– «Подмётшу»!.. Собрались тут косноязычники... Тебе только деньги гони – туфля-то новый! Совсем новый, а ты подметку менять разбежался...

Вырвав из рук Степы свой ботинок, Вшавцев торопливо надел его и ушел.

Степа совсем загрустил.

Зато Федор Иванович возвратился очень довольный: внука зачислили в сапожную мастерскую.

Целый день Степа старательно помогал деду, а вечером дома дед спросил внука, как ему понравился театр...

– Да никак. Разве храм? – Степа оторвался от щей. – У нас изба-читальня ширше будет. Артисты – аферисты...

– Цыц! – Дед даже ложкой замахнулся. – Ты о ком смеешь?!

– Ну этот... в драпе... с перчатками... Вшавцем звать.

– Нашел артиста! – Дед обиделся. – Осветитель он с темным прошлым! В статисты его иногда берут, актеров когда не хватает.

– А как это – в статисты?

– Немые роли играть, вроде бутафорией быть. Над ним портной подтрунивает – нарочно «великим артистом» зовет. Бывают в театре и такие розыгрыши промеж собой.

В те дни режиссер возрождал на сцене постановку «Грозы» Островского. Все работники театра были очень заняты. И дед Федор и Степа при нем с утра до ночи тачали и шили.

Степа видел разных людей: и плотников, и маляров, и парикмахеров, и рабочих, сколачивавших декорации, и костюмерш. Все они были озабочены и едва перекидывались друг с другом словцом.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.