– Салют, – сказал я.
– Как жизнь?
– Течет, как видишь, – ответил я уклончиво. – Зачем пожаловал?
Он покрутил своей усеченной башкой. Спросил, показывая через плечо:
– Ты один?
– Нет, опер под столом прячется. С магнитофоном.
– Чего мелешь?! – недоверчиво покосился он, но не поленился и, присев на корточки, заглянул под стол.
– Ну ладно, хватит! – Я не забыл прием, который он оказал мне в день нашего знакомства, но с тех пор кое-что изменилось. Мы поменялись ролями, и я не отказал себе в удовольствии подчеркнуть это. Конечно, в доступной форме: – Выкладывай, чего надо. И покороче, у меня время не казенное.
Пустая затея: Герась обладал толстой кожей – булавочные уколы на него не действовали. Он втиснул свои пудовые кулаки в карманы шортов, прошелся, обживая пространство, отчего в кухне сразу стало и тесно и неуютно.
– А ты времени зря не терял. – Он показал на оставшуюся неубранной постель, – Неплохо устроился, а? Небось, не скучал ночью?
– Ты по делу или как?
– Да вот, шел мимо, вспомнил про тебя. Дай, думаю, загляну. Ты ж говорил, что у Кузи остановишься.
– А ты против?
В компании мальчиков, которыми верховодил на толчке, Герась привык к более почтительному обращению и теперь, обескураженный холодным приемом, перебирал в уме инструкции, полученные от хозяина. То, что он всего лишь марионетка, действиями которой управляют на расстоянии, уже не вызывало у меня сомнений.
– Слушай, – выдавил он после глубокого раздумья, – да ты никак нашел, что искал?
– Я этого не говорил.
Однако Герась предпочитал обходиться без дипломатических тонкостей:
– Не финти, отвечай прямо: нужен тебе покупатель или нет?
– Ну, допустим, нужен.
– А без «допустим»?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.