Отходы производства: вред и польза

В минувшей пятилетке на Кольском полуострове было добыто 220 миллионов тонн апатитовой руды. А после переработки в отвалы ушло... 130 миллионов тонн. Не слишком ли много? Ведь при комплексном использовании сырья наше народное хозяйство, кроме удобрений, могло бы получить миллионы тонн окиси алюминия и окиси титана, миллионы тонн натрия и калия, миллионы тонн окислов редких земель и фтора.

И не подумайте, что это чисто теоретические расчеты. В Горном институте Кольского филиала Академии наук СССР действует опытная обогатительная установка с замкнутым режимом производства и оборотным водоснабжением. И практически нет никаких отходов. Отработанная на этой установке технология подтверждает, что нужное народному хозяйству сырье мы могли бы получать уже сегодня.

– Так в чем же дело, Игорь Васильевич, почему же пока действует только небольшая опытная установка, а не промышленная? Ведь каждому же ясно, что подобная безотходная переработка апатитовых руд выгодна во всех отношениях? Ладно, сегодня, может быть, и есть еще на нашей земле запасы глинозема, бокситов, быть может, можно дешевле и более привычным способом добывать натрий и калий. Но ведь рано или поздно, когда привычные источники полезных ископаемых начнут истощаться, человечеству все равно придется обратить свой взор к забытым отвалам, брошенным когда-то разработкам. Других источников сырья больше не останется, и примутся опять перерабатывать то, что сегодня считается невыгодным. Не проще ли уже сейчас начать комплексную переработку Кольского сырья?

– Вопрос этот стал довольно сложным всего по одной причине – при комплексной переработке апатитовых руд получается сырье, продукцию из которого должны изготовлять предприятия различных министерств. Возьмите хотя бы проблему с нефелином. Министерство цветной металлургии просто не хочет с ним связываться. Почему? Да потому, что при переработке нефелина на глинозем получается большое количество цемента, сода, поташ. Минцветмет они не интересуют. И невольно там возникает мысль: стоит ли тратить миллионы на комплексную переработку сырья, если потом половину продукции придется отдавать на сторону. Соду и поташ – Министерству химической промышленности, цемент – Министерству строительных материалов. Конечно же, куда проще потратить эти деньги на обычный завод по переработке бокситов.

Хотя, между прочим, такой подход Министерства цветной металлургии скорее всего объясняется боязнью отойти от привычного сырья для получения глинозема. А ведь известно, что один из алюминиевых заводов, работающий именно на нефелине, выдает великолепную продукцию, и стоимость глинозема на нем даже ниже, чем у получаемого из бокситов. Однако, по-видимому, иногда привычки бывают сильнее объективности.

В то же время Министерство химической промышленности рассуждает диаметрально противоположно. Раз нефелин – сырье для получения глинозема, а все остальное лишь побочно, то не лучше ли заниматься содовыми заводами на традиционных источниках? Зачем же отдавать половину своей продукции другому министерству? Примерно так же рассуждает, наверное, и Министерство строительных материалов.

Вот так иногда нужное дело тормозится межведомственными барьерами. Но узковедомственные интересы не должны быть выше государственных.

С вопросом комплексного безотходного производства очень тесно связана важнейшая проблема, заявленная впервые нашим великим ученым В. И. Вернадским. Я имею в виду проблему автотрофного человеческого общества, то есть общества, основанного на потребительском принципе. Которое только берет у природы и ничего ей не возвращает. Значит, образно выражаясь, современный человек просто бездумно выбросит заржавевший гвоздь, как совершенно ненужную и бесполезную вещицу.

Но не надо забывать, что этот гвоздь изготовлен из железа, которое выплавлено из концентрата, который, в свою очередь, получен из руды. Руда же с огромным трудом добыта из рудника. Короче говоря, в этот начавший уже ржаветь гвоздь вложен колоссальный труд. И вместо того, чтобы этот гвоздь с легкостью выбросить, его нужно повторно использовать.

Кстати, если уж говорить о ржавчине, то нельзя не отметить, что она тоже становится большим злом в борьбе за более рациональное, безотходное производство. По оценке специалистов, коррозия ежегодно выводит из строя до 2 процентов имеющегося металлического фонда. На ремонт и замену испорченных ржавчиной конструкций уходит около 30 процентов выпускаемого проката. Думается, что это более чем много.

А сколько металла уходит в стружку! О каком же бережном отношении к металлу можно здесь говорить?!

А теперь давайте вспомним о таких прогрессивных методах изготовления деталей, как порошковая металлургия и гидроштамповка. Быстро, все точно по размерам и совершенно никаких отходов. Вот простейший пример безотходной технологии. И этот принцип может, а вернее, даже должен быть проведен последовательно до конца.

Из всего этого нетрудно сделать вывод, что проблема безотходного производства действительно имеет двоякое значение. Первое – это комплексное использование сырья. Второе – охрана окружающей среды, отсутствие вредного воздействия на нее. И разделить эти проблемы невозможно. Одна из них переходит в другую.

Нужно смотреть вперед и не забывать, что общий объем промышленного производства у нас, как и во всем мире, возрастает, удваиваясь каждые семь – десять лет. У нас уже нет права закладывать в проекты новых промышленных предприятий привычную, устаревшую технологию, которая, я бы сказал, преступно превращает 99 процентов драгоценного сырья, с огромным трудом извлеченного из истощающихся кладовых природы, в убивающие природу отходы. Ведь при таком росте промышленности и, следовательно, отбросов скоро на нашей маленькой планете не останется места для... нас, людей.

Поэтому я еще раз повторяю: нужна промышленность без отходов, другого пути у человечества нет.

– Все, о чем вы говорили, Игорь Васильевич, касалось в первую очередь промышленности и энергетики. А сельское хозяйство? Возьмем, например, создание животноводческих комплексов и расширение уже имеющихся. Невольно возникает вопрос: а как большие комплексы с тысячами голов скота станут воздействовать на окружающую среду?

– Я бы сказал, что все относящееся к промышленности в области безотходного производства, технологии с полным основанием нужно относить и к сельскому хозяйству. В противном случае придется ломать голову над тем, куда же девать сельскохозяйственные отходы, что с ними делать, чтобы они не отравляли и не заражали все вокруг.

На животноводческих комплексах образуется огромное количество отбросов, навоза. Человеку, мало знакомому с современным сельским хозяйством, может показаться, что никаких особых сложностей здесь нет. Существует же древний, как земледелие, способ: вывезти навоз на поля – и дело с концом. И от него избавишься и землю под будущий урожай удобришь.

Я сам в детстве жил в деревне. На дворе у нас были корова, коза, некоторое время и лошадь. Даже одному человеку не составляло особого труда вывезти навоз на поле, которое было неподалеку, и там его разбросать. Но когда животных в тысячи раз больше, то и стоимость вывоза на большие расстояния и всевозможные технические трудности, связанные с этим, делают подобную задачу практически неосуществимой. Легче, пожалуй, рассредоточить всех животных по небольшим скотным дворам, чем пытаться развозить навоз по полям. Но маленькие животноводческие фермы – это, конечно же, тоже не выход. Не думаю я, чтобы с ними можно было выполнить Продовольственную программу.

Значит ли это, что если навоз не вывозить на поля, то с ним просто нечего делать? Ни в коем случае. В нем заключено большое количество энергии, образовавшейся за счет оставшихся питательных веществ и белковых соединений. Это само подсказывает выход из создавшегося положения, которым уже начали пользоваться в некоторых странах. С помощью метанообразующих бактерий из собранного на одной большой ферме навоза можно получить такое количество так называемого биогаза, которого вполне хватит не только для того, чтобы обеспечить энергией саму ферму, но и даже близлежащие населенные пункты. Да и сам навоз приобретает такую форму, которую гораздо легче потом вывозить на поля, и никакой дополнительной переработки, как прежде, уже не требуется.