Строгость в начале жизни

Спросил я секретаря, почему Борис не состоял на комсомольском учете. Леонид с усталостью в голосе ответил:

– Мы с ним целый год бились. Бесполезно.

Посмотрел на меня: дескать, видишь, все идет согласно моей теории. Потом открыл тетрадку, куда вносил, видимо, особые записи. Против фамилии Бориса красовался жирный вопросительный знак.

– Беседа с ним была, – задумчиво сказал Леонид. – Касались мы, наверно, и этого вопроса... На заводе сто с лишним комсомольцев, разве все обо всех упомнишь?

Последние слова «теоретика» мне показались знакомыми. Где же я слышал нечто подобное? Вспомнил! Старый, но не стареющий фильм «Волга-Волга» и бюрократ Бывалов: «Не могу я заниматься каждой балалайкой в отдельности». Разве Бывалов и Леонид Б. не родственные души? И что стоит его «теория», которая, претендуя на объективное отражение вещей, на деле отдает холодным равнодушием к судьбе конкретного молодого рабочего, только начинающего самостоятельную жизнь!.. В то же время в протоколах комсомольских собраний, заседаний бюро заводского комитета не один раз встречались хорошие, правильные слова о совершенствовании индивидуальной работы с подростками, о повышении роли наставников в воспитании трудовой смены. Указаны и конкретные мероприятия, и ответственные члены бюро названы, но все это оказалось заслоненным пустым теоретизированием, которое только мешает живому делу.

Незадолго до суда в цехе обсуждали выступление общественного обвинителя. – Все-таки жалко ребят, – вздохнула старая работница, которую многие звали «матерью». – Жалко?! – вскипел начальник. – За что их жалеть? За то, что подняли руку на человека? За то, что пьянствовали и не хотели работать? Вы рассуждаете с точки зрения матери, а надо судить объективно, по поступкам.

– В каждом есть человеческий росток, – тихо возразила работница. – Если его вовремя не заметить, можно проглядеть человека.

– Гуманизм хорош тогда, когда человек понимает, – стоял на своем начальник цеха. – Им тысячу раз одно и то же говорили, а они и в ус не дули. Да вы ж сами сколько сил на них потратили...

– Значит, мало потратила, – стояла на своем работница. – Надо быть самокритичными.

Но начальник цеха был категорически против самокритики. Он утверждал, что и им и комсомольской организацией было сделано все возможное, и потребовал для ребят сурового наказания.

Никто не спорит: за преступление должно следовать наказание. Этого требует правосудие, это смысл нашего нравственного закона. И все же всякий раз, когда на скамью подсудимых попадают подростки, не должно ли возникать у нас ощущения личной вины за случившееся? Неужто ничего нельзя было изменить, предвидеть, предотвратить? Ведь подростки были рядом со взрослыми, умудренными опытом людьми... Неужели же они, взрослые, не нашли средств должным образом повлиять на ребят, пресечь их «шалости»?

Ведь не назовешь же громом среди ясного неба ту дикую выходку, что совершили подростки на автобусной остановке? И не досадный случай это, а неминуемый результат вполне конкретных событий и обстоятельств поведения молодых рабочих.

Пробелы семейного воспитания, неудовлетворенность работой, постоянные попреки мастера вместо конкретной помощи, поверхностное, «теоретическое» внимание со стороны комсомольских организаций завода и цеха только обострили негативные черты характера подростков, сделали их, говоря языком юристов, «криминогенно заряженными» – склонными к правонарушению.

Прокрутим ленту событий назад. Что делали они за несколько часов до преступления?

Распили бутылку вина перед тем, как идти в цех. Надеялись, что отпросятся у мастера, как было не однажды, а прогул отработают в субботу или в воскресенье. Бориса мастер отпустил. А Сергей – он работал тогда на другом участке (как видно, другой участок здесь действительно словно другая планета) – стоял у станка с четырех до семи вечера.

Может, мастер не заметил, что подросток пьян? Ах, извините, не пьян, а «выпимши». Тут это большая разница. Подтверждение тому – показания мастера следователю: «Раза три я замечал, что Сергей приходил в цех с запахом спиртного, но не пьяным». Откуда берется запах спиртного, мастеру, можно подумать, неведомо...

Вечером в общежитии, буквально за час до стычки, подростки выпили еще две бутылки вина. Сергей даже успел устроить дебош. Приходили дружинники, но все кончилось «миром». Чего же ждали воспитатели, когда нужно было власть употребить?..

В журнале посещений заводского общежития есть запись, сделанная энергичным почерком начальника цеха. «Посетили несколько квартир, – написал он. – Плохо организован досуг ребят. Это располагает к распитию спиртного, что и наблюдали».

«Наблюдали». Словечко это как нельзя точно выражает позицию начальника цеха и других должностных лиц, ответственных за воспитание заводской молодежи. Позицию людей, умеющих подо все подвести «теорию», по форме делающих вроде бы «все возможное», а по существу – ничего. Точное определение для таких людей – «воспитатели-наблюдатели».

На заводе, где работали Сергей и Борис, нет недостатка в разнообразнейших планах «мероприятий», комиссиях «по», положениях «о». Но какую реальную пользу они дают? Вот, к примеру, только один пункт из плана мероприятий по борьбе с пьянством: «Определить состав шефов, закрепленных за лицами, злоупотребляющими спиртными напитками, проинструктировать их, установить контроль за выполнением возложенных на них обязанностей».