В первых числах марта трое комсомольцев и двое партийцев попытались пройти сквозь зону противника, но даже через десять дней после их ухода ничего не узнал городок об их судьбе.

Секретарь парткома и Коль совещались ночи на пролет; вплоть до утра не стихала жизнь в двух особняках на центральной улице.

В одном шумела буйным весенним роем молодежь, нетерпеливая, готовая сейчас же вот, ночью, по грязи и слякоти пойти навстречу борьбе, в другом люди, несшие на плечах груз многих лет, перебирали и обсуждали все возможности, взвешивали все „за» и „против».

Было в этих особняках одно и то же, но было по-разному, и оба особняка дополняли друг друга и оба особняка были одним целым.

Было странно, что противник, много сильнейший, так долго не нападает на городок. Уже десятое марта прошло, а банды все еще ходили вокруг да около, и, казалось, что большой черный кот облизывается вокруг мышиной норы и вот, вот, тихий и не слышный, - прыгнет неожиданным прыжком.

Двенадцатого марта пришел Коль к секретарю парткома, и долгие три часа говорили они с глазу на глаз. А когда наговорились, то рассыльный бегал по улицам городка и скликал всех партийцев на собрание.

Шли взволнованные, слегка нервные, готовые, не думая о себе, пойти сейчас же туда, куда позовут, и странно удивленные, как будто разочарованные, как будто слушали доклад Коля.

Было предложение Коля такое.

Чтобы успокоить население городка и чтобы показать бандитам, что нет перед ними страха, отпраздновать и партийцам и комсомольцам день восемнадцатого марта, день Парижской Коммуны. Отпраздновать не как-нибудь попросту, а устроить целое празднество на улицах и на площади, поставить инсценировку, тем более что год у нас двадцать первый, а со дня Коммуны, значит, пятидесятый.

Споры были по этому вопросу большие. Но секретарь парткома стоял за Коль, и мнение Коль собрало все нужные голоса и было решено приступить к подготовке.

Кто-то спросил:

- А организатор есть, чтобы представление устроить? Коль назвал Закатаева и за Закатаевым был рассыльный послан.

Закатаев явился слегка бледный и встревоженный, но, узнав в чем дело, не только успокоился, но даже важность на себя напустил. И с важностью план развил.

Предлагал он, Закатаев, устроить в день Коммуны массовое действо. Для какой цели на площади, что за городком, баррикаду соорудить, комсомольцев взять на роли коммунаров парижских, а партийцев на роли версальских (т.-е. буржуйских - как снисходительно пояснил он) войск. И вечером при кострах соответствующее действо изобразить в натуре. Название же предложил он „Последний час Коммуны».

Было много на этот план возражений. Партийцы очень насмешливо относились к своему в этом участию и считали, что расходы на все велики будут. Однако Закатаев произнес целую речь о революционизировании искусства и Коль поддержал его, обещав со стороны комсомольцев самую горячую помощь. Секретарь парткома взял их сторону, и тут же выбрана была комиссия по проведению.

А состав комиссии был: секретарь парткома, Коль и Закатаев.

Кроме того, у комиссии был товарищ для поручений, и звали этого товарища: Маня.

Закатаев откинулся на спинку стула и, неимоверно актерствуя, продекламировал:

Вставайте вы, чьи души юны,

Покинув теплые кровати!

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.