I

НА УГЛУ АНДРЕЙ снова обернулся: да, никаких сомнений, за ним слежка.

Офицер, два корейца и гороховое пальто были единственными прохожими. Пальто стояло спиной к Андрею и с живым вниманием рассматривало витрину аптекарского магазина. И, по его небрежности, по усиленному интересу, уделяемому различным клизмам, суднам и писсуарам, - Андрей узнавал врага.

Андрей почувствовал, как отяжелели летучки, разложенные во всех карманах, на груди, в сапогах, как вспотела и противно прилипла к телу рубаха, как из головы разом вылетели все мысли.

Но затмение продолжалось секунду.

- Летучки должны быть доставлены, - сказал товарищ Петрович, передавая их.

«Должны, значит должны и никаких гвоздей. Надо вывернуться» и, круто повернув, Андрей двинулся вниз навстречу незнакомцу. Тот широко раскрыл глаза, но услышал лишь вежливое «извините, пожалуйста» и, прежде, чем успел осмыслить дело, высокий, худощавый юноша прошел далеко вперед и свернул за угол, на людную Китайскую.

Пачка на груди разбухла от пота и упорно сползала вниз. Прижимая ее локтем, Андрей замешался в толпу и обдумывал положение.

- Положение пиковое. К восьми надо летучки сдать, но без двуногого приложения из охранного отделения. Где, кстати, эта гадина? Остановился у афиши, огляделся - гадины не видно. Неужели отстала?

Здесь Андрей протер глаза свободной рукой и убедительно наступил на ногу проходившей девушке. Громко - «ах, извиняюсь»! Тихо - «за мной!»

Нинка работает в Осведотделе, ходит гулять с офицерьем и по штату обязана хорошо одеваться: чулки шелковые, ажурные, выше колен, под глазом, на розовой щеке, мушка. Нинка - аристократия: на расклейку не ходит, черной работы не ведет, избегая провалить связь. Комсомольцы, стесненные дисциплиной, вынуждены только издали на Нинку поглядывать.

Андрей длинный, худой, впереди вышагивает журавлем, за ним Нинка рассыпает по тротуару дробь французскими каблуками.

Дошли до садика. Андрей галантно усадил Нинку на скамейку и стал рассказывать свои злоключения:

- Нагрузили меня до отказу. Когда я вышел от Веры, я был похож на ходячий киоск: бумага на груди, на животе, в сапогах.

- Спешил, и угораздила меня нелегкая сесть в трамвай. Больше я этого никогда не сделаю!

- Только я сел, подсаживается ко мне некто с утиным носом, в гороховом пальто и развертывает газету. А в газете у него дыра и он больше не в газету, а на меня через дыру смотрит. Что делать? Однако, решил проверить.

- Едем дальше. Я уже свою остановку проехал, проехал следующую, проехал третью: - увидим, думаю, кто кого пересидит. Утконос сидит невозмутимо и делает вид, что он дьявольски заинтересован передовицей.

- Ну, я слез. Иду. Утконос за мной. Я направо - он направо. Я налево - он налево. Ах ты, думаю, шкура, - я же тебя помотаю. Со скучающим видом я отправился ходить по всему Владивостоку, влача за собой гороховое пальто, пока совсем не выбился из сил. Зато и гада измотал вдребезги: от него пар пошел. На Нагорной он иссяк, пристал отдохнуть к витрине. А я, тем временем, ходу - и сюда.

- Из этого ты можешь почерпнуть мораль, - надо только не теряться, не впадать в панику. От шпика всегда можно отделаться, если действуешь умеючи.

- Так, - сказала Нинка, задумчиво глядя в сторону. - А какой он из себя, у него такой длинный нос?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.