Студент сбросил шинель на мокрый снег и грозился снять не только мундирчик, но и рубаху. Злонамеренность была явная, хотя студент выказывал великое старание.

– Подними руки! – повторил солдат, невольно прислушиваясь к крикам студента.

– Смотри, ваше благородие! – с вызовом бросила Людвинская, устав от долгого ожидания несчастья. – Смотри... Один черт...

Она подняла руки. Вот и все. Как это быстро и просто! Сейчас солдат обнаружит пистолет и еще в сумку заглянет. Унтер, поди, как обрадуется: пожива! Да еще баба в мужском наряде. Сказки будут в участке рассказывать. Конец! Сердце билось яростно. Да, конец!

По чрезвычайным законам, введенным в декабрьские дни, «при обнаружении оружия – расстрел на месте без суда и следствия». Расстрел... Почему бы для нее не сделать исключения?! Лицо исказила болезненная гримаса. Да, действительно, почему?! Оружие есть и в кармане и в сумке. Впрочем, она пощады и не думает просить: как все, так и она.

Солдат невысокого роста. С чернявым лицом. Быстрыми глазами в густых ресницах. Рот крупный. В уголках губ сердитые складки. «Небось ему и расстрелять поручат, – промелькнуло у девушки. – Что ж? Такой расстреляет. Вот и винтовку перекинул через плечо. На шинели осталась полоса от ремня. Неужто такой снег? Солдат-то, как дед-мороз в пушистой вате».

Татьяна с какой-то болезненностью всматривалась в солдата, стараясь его запомнить. Впрочем, зачем? Если так скоро наступит небытие... И все же она не отводила глаз от солдата.

– Рррастегни пальтишко, парень! – Солдат повторял несколько раз. Шея покраснела, и голос звенел: – Рррастегни... Одурел от страха, вишь, ничего не слышит...

Татьяна с безразличием расстегнула пальто. Очевидно, от волнения она плохо понимала, что требовал солдат. Унтер довольно кивнул солдату и направился к неугомонному студенту, который, словно на торгах, в расстегнутой рубахе бросил о сырую землю скомканную шапку.

Руки солдата начали прощупывать карманы пальто. Пистолет лежал в правом кармане. Под тяжестью его карман провисал. И сразу же руки солдата налетели на оружие. Глаза его расширились от волнения. Испуганно забегали зрачки. Для верности или от неожиданности он заглянул в карман. Да, заглянул – в этом она была свято уверена. И отпрянул. Рука, вздрогнув, отлетела.

Глаза их встретились. Ее, усталые и спокойные, и его, встревоженные и безумные. Она не могла больше страдать. Казалось, он кричал: «Нет... Нет... Нет...» А она, посмеиваясь, твердила: «Да... да... да...» Вот глаза солдата сузились, беспокойно метнулись и оцепенели.

– Ты что, бабу щупаешь?! – загоготал унтер, пресытившись разговором со студентом.

Студент лез обниматься с городовым. Он выражал радость, что все смутьяны Российской империи будут выловлены таким хитрым манером. Он и унтера призывал верой и правдой служить царю и отечеству...

Солдат опустил руки. Кругом захохотали. Конечно, чему не засмеешься, проторчав день-деньской под мокрым снегом да вылавливая смутьянов по приказу начальства.

Солдат подобрался. Грубо выругался.

– Проходи, бродяга! – гаркнул он. – Кому велено... Носит тут всяких... Татьяна боялась ослышаться. Вытерла ладонью пот со лба. Она с трудом

воспринимала происходившее. Солдат... Оружие... Студент... Унтер... Но сумку подхватила, как перышко, не давая возможности заглянуть в нее солдату. В глазах улыбка. Женская. Беспомощная.

– Топай... Топай, браток! – торопил ее солдат, опасаясь приближающегося унтера. – Делов полон рот... Какого черта мешкаешь...

Солдаты, занявшие проход, расступились. Людвинская еще раз оглянулась на своего спасителя и оказалась на Почтовой. Шла торопливо, ожидая погони. Шла, боясь поверить в удачу, поверить в жизнь.

Солнце выкатилось из толщи облаков и, раскидывая широкие лучи, заливало город. И новое, неизведанное чувство радости бытия охватило девушку.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.