Готовят бетонное ложе еще для одного агрегата. Ротор лежит в стальной наготе, чуть прикрытый льняными полотнами. Вентиляторы обдувают его. Молодой рабочий с микрометром, касаясь овалов, убеждается в его совершенстве. Сталь от дыхания туманится. Кажется, в ней открываются зрачки и губы, встречное молодое дыхание.

Я смотрю на ротор и думаю, как везли его по Ленинграду, мимо дворцов и соборов. Катили на платформе под звездами, в лесах и хлебах. Тянули на самоходке по обским разливам, повторяя путь первопоселенцев. И теперь ротор, как бронебойный таран, вломился на древний плацдарм, расширяя его в бесконечность.

Я думаю, только совершенная, уходящая вглубь культура в состоянии явить это чудо из легированного блеска с несметными нервными волокнами, рождающими вихри энергии. Его вставят в гнездо. Инженеры медными трубками станут слушать его биения. И каждый новый его проворот в сочетании с другими начнет расширять и распахивать сургутский контур – контур наших дел и свершений.

4

– ОТА-7061 ОТА-706! Как слышите меня? Прием!.. Почему задержались с цементом?.. У вас туман, а у нас график летит. Ждем вас к утру, ОТА-706! Прием!..

В мгновенный прорыв облаков ударило холодное солнце. Радуга жгла самоходки на рейде. Сухогрузы впритык стояли у стенки, терлись о нее ватерлиниями. А диспетчер в стеклянной будке все аукал по рации, торопил на Оби караваны:

– Сто четвертый, вас понял. Прием!..

Тут, в порту, отчетливо видно, из каких материалов прессуется город. Понимаешь, во имя чего он возник. Во имя нефти качается на тросах связка вентилей. Во имя нефти разгружают тончайший фарфоровый сервиз.

В отличие от прежнего, избяного, новый Сургут был привезен и причален. Приплыли не только его поселенцы, но и сборные башни, и квартиры, и посуда, и цветы.

Он по-своему целен, красив, возводимый и еще не завершенный город, в котором новая техника в бесчисленных сочетаниях сама с собой и с соснами, рекой и леском создает неповторимую современную красоту.

Сургут невозможно было загадать наперед. Он как бы экспромт на подвижном ландшафте нефтяных разработок. Город спешит вслед за нефтью, растет скачками, неся в самом гене своем способность видоизменяться.

Он заселялся не естественным ходом событий, из года в год, из века в век, как множество иных городов. Его заселение из дальних центров, насыщение людьми, жилищами, техникой напоминало пальбу из дальнобойных орудий. Снаряды ухали в цель, на обское побережье, в пределах допустимых разбросов. Полет через полконтинента. Разрыв – и рождается порт. Еще разрыв – и база геологов. Еще – управление буровых работ. Снова удар – энергетики. Точно так же забрасывались эксплуатационники, мостовики, железнодорожники.

Окапывались на плацдарме, начинали вести наступление, расширяя зону захвата, выпуская в тайгу бетонные стрелы дорог. Город был результатом вторжения, неся в себе энергию и бронебойную силу.

Я иду по бетонной трассе, петлей захлестнувшей город. Из кузова самосвала валится окутанный паром бетон, наращивая еще один отрезок дороги. Вдоль витрин магазинов гонят грузовики, демонстрируя свои и заморские клейма, конфигурации бортов и радиаторов. Старые энергопоезда, пятнистые, как тритоны, догнивают на ржавых рельсах. Ракушка «Орбиты» слушает космос сквозь развешанное на веревках белье. Релейные мачты подняли над городом солнца и луны своих ретрансляторов.

И среди этой стальной геометрии рукотворный бревенчатый терем – территория детского сада. Точеные скульптуры в жилых кварталах. Чеканные витязи в молодежном кафе.

Я иду по Сургуту, уступая дорогу гусеничному транспортеру. И за его бортовиной колышется в кадке выросшая не под этим небом цветущая домашняя, роза...

5

Буровая склепана из железных мокрых крестов. Скважина – открытая рана, перехваченная стальными зажимами.

Бурильщики, натянув рукавицы, двигают к скважине четырехгранную штангу. Качается долото в победитовых режущих кромках.

– Подводи! Вира, вира! – гудит бригадир в промасленной робе.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.