От автора

После войны я задумал написать книгу о Болгарии. Встречи с прекрасной этой страной, с ее умным, трудолюбивым, дружелюбным народом, храбростью и самоотверженностью которого восторгались еще наши деды, были одними из самых ярких моих военных воспоминаний. Да разве забудешь, как в те далекие уже теперь дни наши советские дивизии встречали в деревнях праздничным колокольным звоном, как по старым обычаям сельские жители выносили на околицы своих деревень хлеб и соль, как встречали советских солдат в городах, будто родичей, возвратившихся после долгой разлуки. И еще запало мне в те дни в память слово «братушки», одинаково симпатично звучащее и для русских и для болгар.

Задумывая книгу, я решил назвать ее этим словом. Мне повезло. Когда я приехал в Болгарию, туда уже вернулся великий коммунист Георгий Димитров. В стране готовились выборы. Кипели политические страсти, достигавшие большого накала. Во всем этом надо было вдумчиво разобраться, и я попросил Георгия Михайловича меня принять.

Он принял меня в маленьком домике на одной из нешумных улиц столицы. Принял попросту, по-домашнему. И говорили мы с ним не в кабинете, ибо кабинета, как мне кажется, в домике этом не было, а в небольшой столовой. На столе, накрытом домотканой скатертью, стоял кувшин с крестьянским вином, глиняная кружка, сыр, в корзиночке лежал хлеб, нарезанный крупными ломтями.

Идею моей книги о глубоких корнях болгаро-советской дружбы он одобрил. А за материалом посоветовал ехать в город Плевен, где все: и заповедный парк на месте сражения русских солдат и болгарских ополченцев с турками, парк, окруженный забором из трофейных турецких ружей, и холм

русской славы с костницей, то есть с хранилищем черепов русских воинов, знамена и боевые реликвии, сбереженные в негасимом мерцании восковых свечей, – все это, овеянное легендами, объясняет, почему нас, советских солдат, вступивших на землю монархо-фашистской Болгарии, входившей в гитлеровскую коалицию, встречали у околиц деревень с пасхальным звоном.

– Ну, а если хотите постичь народный характер болгар, поезжайте в Родопы, в село Батак. Его называют селом Черных платков. Почему так называют? Там, на месте, узнаете.

И в заключение, одобрив придуманное мною заглавие, он, хитро прищурившись, сказал:

– Братушки. Думаете, это болгарское слово? Нет такого слова ни в болгарском, ни, насколько я знаю,

в русском языках. Это слово родилось как бы в братском соприкосновении наших народов.

Выполняя этот дорогой для меня совет, я поехал в Плевен, побывал на холме русской славы, поставил в церкви свечи в костнице, под алтарем которой хранились черепа наших дедов. Потом съездил на несколько дней в село Черных платков. (Теперь Батак стал городом). Очень интересный собрал там материал, но книгу «Братушки» так и не написал. Редакция «Правды» срочно командировала меня на процесс над главными военными преступниками второй мировой войны, и прямо из Болгарци без заезда в Москву я вылетел в немецкий город Нюрнберг.

В «Смену» я передаю одну из глав не написанной мною книги «братушки».

Западный корреспондент, знавший меня по Нюрнбергскому процессу, человек бывалый, объездивший полмира, серьезный журналист, привыкший не только наблюдать, но и обдумывать свои наблюдения и потому с искренней симпатией относящийся к жизни сегодняшней обновленной Болгарии, показал мне книжонку, изданную на английском языке.

– Как вам это понравится! – сказал он, усмехнувшись горько и зло.

Это была добротно изданная в Лондоне книжка, озаглавленная «Болгария и болгары». Автор книжки – второстепенный греческий дипломат, проработавший в Болгарии несколько лет, – сейчас, когда в Болгарии победил Отечественный фронт, поставил себе нелепую задачу: доказать, что болгарский народ – народ прирожденных предателей, лжецов, лицемеров и что с ним надо осторожно вести дела. Когда меня знакомили с содержанием книжки, настолько вздорным и абсурдным, что по поводу его нет смысла даже полемизировать, мне вспомнилось одно только болгарское слово: Батак. Так называется большое болгарское село, затерянное в гуще Родоп. Селу этому дважды на самых острых и решающих поворотах болгарской истории суждено было стать ареной святой и героической народной борьбы, в которой так ярко и сильно отразилась душа небольшого, трудолюбивого, сильного духом славянского народа.

Внешне Батак не отличается от сотен подобных ему родопских сел. Так же вытянулось оно беспорядочной россыпью каменных домиков вдоль долины, так же ходят его жители в домотканых заплатанных свитках, в стоячих колпаках из взлохмаченного бараньего меха, в мягких царвулях из сыромятины, красиво пригнанных к ноге тонкими ремешками, так же в поте лица своего добывают они себе средства пропитания виноградарством, охотой, дровосечеством и работой на маленьких кустарных лесопилках – гирнах, установленных во множестве по течению горных ручьев. Но присмотритесь к этому селу повнимательнее, зайдите в сельскую церковь, и перед вами раскроется необычайная героическая и трагическая история этого старого болгарского села. Церковка маленькая и приземистая, как и все в этих краях старые каменные постройки, едва возвышается над высокой оградой. Но она, эта сельская церковь, является своеобразным пантеоном славы свободолюбивого болгарского народа. Взгляните на ее стены. Старый, выветренный известняк хранит на себе следы давних, позеленевших уже от времени, и новых, еще не обдутых ветром, пулевых язвин, он несмываемо закопчен во многих местах огнем костров, на которых дважды за последнее столетие жгли и пытали людей.

Зайдите в эту церковь. Здесь, в пропахшем ладаном и воском полумраке, в неровном желтоватом свете восковых свечей, увидите вы стоящую посредине коллективную гробницу – костницу, в которой покоятся черепа героев, пробитые пулями, отмеченные следами сабельных ударов. Справа от входа вы увидите массивную дубовую плаху и вонзенный в нее старый топор, которым семьдесят лет назад рубили здесь головы болгарским повстанцам, а слева увидите электрическую машинку и автомат, которым и в прошлом и позапрошлом годах

пытали и расстреливали вот тут, у церковного входа, внуков болгарских повстанцев – болгарских партизан. А на стенах церкви вы прочтете высеченные на камне длинные списки имен героев этого села, сложивших голову за честь и свободу Болгарии в 1876 и в 1943 – 1944 годах. Многие фамилии в этих высеченных на камне списках повторяются. Это внуки, которые пошли по славному пути дедов и так же, как деды, сложили здесь головы в борьбе с лютыми врагами своей родины.

Славные традиции свободолюбивого села повелись от тех дней, когда болгарский народ, еще находившийся под игом Турецкой империи, уже начал распрямлять свою спину и трещали на его руках оковы пятисотлетнего рабства. В начале 1876 года все это большое село поднялось против турецкого владычества. Восстание было стихийным, как пожар, и, как пожар, оно охватило все население деревни, от мала до велика. Оно вспыхнуло в центре оккупированной турками страны, где в каждом городе располагались военные гарнизоны. Хотя на следующий же день после начала восстания село было обложено башибузуками, а потом и подоспевшими регулярными турецкими войсками, жители его, поклявшись умереть, но не покориться, заняли оборону на окраинах горных склонов, на холмах.

Завязалась борьба ожесточенная, кровопролитная, затяжная, борьба не на жизнь, а на смерть. Силе турецкого войска, вооруженного передовой по тем временам военной техникой, противостояла сила восставших болгарских хлебопашцев, виноградарей, дровосеков, никогда не воевавших, вооруженных мотыгами, косами, топорами и старинными кремневыми ружьями – шишанетами, с которыми они с дедовских времен ходили в горы на медведей.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.