Станут такими, как мы, будут лучше нас

КЛЮЕВ. Да. До пятьдесят пятого.

ДЮЖЕВ. Ты, помню, наставничал тогда.

КЛЮЕВ. Наставничал. Помогал осваивать профессиональные навыки на рабочем месте.

ДЮЖЕВ. «Профессиональные навыки»... За этим много стоит.

КЛЮЕВ. Прежде всего, думаю, призвание к профессии сталевара.

ДЮЖЕВ. Это точно. По искре уметь определить, какая будет плавка, а это не каждый сумеет.

КЛЮЕВ. Талант талантом. Отдавать всего себя надо профессии. Не оставлять ничего в «загашнике». Любовь к ней иметь. Печь свою знать, как товарища по работе, все особенности ее характера, ее «капризы».

ДЮЖЕВ. Поэтически ты сказал, Виктор Владимирович. И правильно. Нельзя у печи работать по принципу «бери больше, кидай дальше». Помнишь, какие у нас с тобой учителя были? Они никогда не ошибались. Овчинников Алексей Ильич, Чесноков Семен Васильевич, старший мастер мартеновского цеха, прокатчик Туртанов Иван Ильич, Романов Иван Михайлович, ударник первых пятилеток, старший мастер листопрокатного цеха... Я к нему в сорок втором и попал. Повезло мне. Он встретил меня спокойно, внимательно, побеседовал со мной, все показал – что такое вальцовка, прокат тонкого листа. И потом моим наставником был, как теперь говорят, следил за моими трудовыми удачами (и неудачами, конечно, не без них), помогал советом. Я вот думаю сейчас: сколько же терпения у наших старших товарищей было, внимания к нам, такта в конце концов, чтобы из нас, полуголодных «сопляков», воспитать рабочего сложной профессии, научить любви к ней, научить пониманию твоей нужности в рабочем коллективе.

Ты уже на фронте был, Виктор Владимирович, ay нас фронтовые комсомольско-молодежные бригады сложились. В нашей бригадиром был j Иван Петрович Мишкин. Не было тогда красивого слова «наставник» – просто заботился о тебе по-рабочему, по-отцовски опытный человек, знающий, любящий свое дело. Как было? На ходу какой-нибудь парнишка вроде меня засыпал от усталости, от недоедания, – тут же другой, который, может быть, посильнее, становился на его место. А тот поспит чуток, отдохнет и снова на свое место становится. Взаимозаменяемость была. И какая же патриотическая увлеченность трудом. Желание подчиниться целиком своему трудовому коллективу, не мыслить себя вне коллектива. Очень это важно – понимание необходимости этого подчинения, четкой организованности, слаженности с товарищами – вот тогда работа дает настоящее удовлетворение.

С сорок четвертого я уже имел представление о марках стали, мог работать за бригадира. В том же сорок четвертом, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я вступил в партию. И, знаешь, скажу тебе доверительно, – на всю жизнь у меня осталась такая уверенность, чувство такое удивительное: работать я стал много лучше, крепче стал после того, как в партию вступил...

КЛЮЕВ. Рабочему человеку без партии невозможно. Я в пятидесятом вместе с бригадиром нашим, Николаем Чесноковым, вступал... То, что нас с тобой, коренных, можно сказать, рабочих, выбирали делегатами партсъездов – тебя – двадцать третьего, меня – двадцать четвертого – это для нас и честь огромная и вместе с тем закономерность. А теперь мы передаем эстафету рабочей смене, и в этом тоже закономерность...

ДЮЖЕВ. Правильно ты мыслишь, Виктор Владимирович. Все в нашей жизни идет правильно и хорошо.

КЛЮЕВ. А ведь что интересно: руки-то мои за войну не отвыкли от работы, от навыков-то. В сорок шестом я демобилизовался, пришел на завод. Ну, в первый день осмотрелся, как новичок, походил, приготовил очки, кепку, лопату... На второй день выхожу, а у Николая Чеснокова плавка идет, я и стал заправлять печь за третьего подручного, будто никуда и не уходил от печи. Молодежь не удивилась сначала, подумали – с соседнего завода перешел, а потом, как узнали, что с войны, так, как говорится, ходили смотреть. На третий день уже за второго подручного в комсомольско-молодежной бригаде Николая Чеснокова работал. В те годы остро стоял вопрос о металле, – именно тогда в практике металлургии стали впервые применять кислородное дутье. И произошло это на нашей четвертой печи под руководством академика Бардина. И многие наши товарищи получили Государственные премии: Николай Чесноков, бригадир, Виталий Михайлов, сталевар, Анатолий Субботин, сталевар, сейчас работает у нас мастером смены. Вот, видишь, расхвастался я...

ДЮЖЕВ. Да нет. О таких делах надо молодежи знать, чтобы они понимали, кто их отцы, старшие товарищи, наставники. Я тут пошутил насчет красивого слова «наставник». Но ведь дело-то в конце концов не в словесном определении, а в сути дела.

КЛЮЕВ. У нас на заводе сейчас наставник часто моложе тридцати лет по возрасту.

ДЮЖЕВ. Ну и что, плохо ли? Молодой молодого иной раз лучше поймет, хотя у пожилого опыта и мудрости больше.

КЛЮЕВ. А я все-таки считаю, лучше людей постарше подбирать в воспитатели. Ведь наставник должен быть не только передовым рабочим, но и хорошим воспитателем.

ДЮЖЕВ. А вспомни-ка крановщицу Надю Волкову из листопрокатного, скольких она девчонок обучила, – с двадцати лет в наставницах ходит. И ведь девчонки с ней и обо всем другом советовались, не только про работу – все дела свои девичьи с ней решали: любовь, дружба... Да что говорить! Из деревни девчонка приезжает, – все знает, потому что с семи-восьми лет возится с младшими, воспитывает, помогает матери по хозяйству и в колхозе. Шустрые они, эти деревенские девчата, понятливые. Ты не улыбайся, не улыбайся, Виктор Владимирович, я тебя примерами забью. Сейчас у нас уходит группа рабочих на пенсию, которые проработали на заводе тридцать – тридцать пять лет, воспитали не одну смену, так что же, скажешь, в этих сменах не найдется воспитателей молодых? Можешь ты, ну, хотя бы брату своему младшему или сыну доверить мальчишку из ПТУ?

КЛЮЕВ. Что ж, смогу, пожалуй.

ДЮЖЕВ. То-то и оно. Или возьми наших комсомольцев-застрельщиков, чем они не воспитатели? Или же ребят вроде Саши Штумпфа, которые работают «За себя и за того парня»... i Наставничество надо, конечно же, понимать шире. Не только обучение на рабочем месте передовым методам и так далее, но и любой комсомольский почин, горячий личный порыв, думаю, имеет право занять место в воспитании. Сейчас комсомольцы взялись за строительство шестнадцатиэтажного общежития. И смотрю, вся молодежь на заводе как-то зашевелилась, за-