Участковый записал фамилии и адреса, а потом сухо предупредил:

— Каждому из вас будет вручена повестка с вызовом в милицию. Нужно выяснить кое-какие обстоятельства...

Вся эта сцена произвела на Веру такое тягостное впечатление, что она едва не плача кинулась к двери. Круминь и участковый вышли следом за ней.

— Сколько я ни сталкиваюсь с трудными подростками, — рассказывала мне позже Ирма, — столько натыкаюсь на эти «ножницы»: с одной стороны, физическая зрелость, с другой — даже не интеллектуальная, нет, социальная неразвитость. В искусстве это, наверное, называлось бы противоречием между формой и содержанием. Сами подростки, к сожалению, в большинстве случаев не способны ориентироваться в сложных житейских вопросах и зачастую руководствуются только мнимопрестижными соображениями: я взрослый, мне можно! И если рядом нет тонкого и умного воспитателя, человека, который мог бы убедительно и тактично показать, где, в чем подлинные красота и взрослость, взгляды подростка претерпевают своеобразную аберрацию: хорошее выглядит нестоящим, плохое — заманчивым...

В истории с Верой на Виталия Александровича Новикова падает значительная часть вины. Безразличие к внутреннему миру дочери, нежелание утруждать себя постоянной заботой о ее духовных запросах привели к тому, что Вера стала искать общения там, где ее готовы были выслушать и признать равной...

Все это Ирма высказала и Вериному отцу. Вначале Виталий Александрович возражал ей, не соглашался, потом начал оправдываться, но в конце концов многое все же понял и теперь стремился только к одному — наверстать упущенное, наладить свои отношения с дочерью.

Гораздо сложнее было с самой Верой. Попытки Ирмы помирить ее с отцом ни к чему не приводили. «Он меня выгнал, — твердила она, — да и вообще мы совершенно чужие». Вера сняла «клетушку» у какой-то старухи и домой возвращаться не хотела.

Однажды Ирма пригласила к себе и отца и дочь. Встреча поначалу была натянутой, но, к счастью, общение с Деревяхиной еще не успело окончательно испортить Веру. Увидев, как страдает и мучается отец, Вера заколебалась. И именно тогда Виталий Александрович нашел те слова, которые подействовали на нее больше всего:

— Не суди меня строго, — сказал он, опустив глаза. — Я ведь отец тебе. — Голос у него был глухой и исстрадавшийся.

Ирма понимала: это еще далеко не примирение. Но надежда уладить этот драматический конфликт уже забрезжила.

Ирма Круминь работала с трудными подростками уже пятнадцать лет. Она знала их психологию, умела убеждать, разговаривая на одном с ними языке. Она отдавала ребятам всю себя, не щадя, не жалея на них ни сил, ни времени. Но, наделяя других, она в чем-то обделяла себя. Может быть, это сказалось и на ее личной жизни...

Мы познакомились с ней в Трускавце несколько лет назад. Однажды в парке на концерте я увидел неподалеку от себя пару: высокого красивого мужчину с седеющими висками и маленькую даже не миловидную женщину с короткой стрижкой и глубоко посаженными, невыразительными глазами. Но было в них столько проливного света, такое сквозило счастье, что я опустил взор. На них оборачивались...

Позже я узнал, что с женой он в разводе, но, чтобы не травмировать дочь, они по взаимному согласию — до ее совершеннолетия — решили сохранять видимость семьи. Раз в год он приезжает сюда, в Трускавец, из другого города, чтобы увидеться с Ирмой. Только раз в год. Только на один месяц. И так длится уже шесть лет. Через год его дочь собирается поступать в Ленинградский университет...

У Ирмы могла быть своя семья и свои дети. Но она ждет его...

С Деревяхиной Вера больше, как и обещала Ирме Круминь, не встречалась. Она вернулась домой, вновь пошла в вечернюю школу и стала готовиться к поступлению в химический техникум. Натянутость в отношениях с родителями, конечно, не исчезла, но до скандалов дело больше не доходило.

Единственной ниточкой, которая связывала Веру со старой компанией, был номер телефона, оставленный ею бородачу в замшевом пиджаке. И ниточка эта «сработала»...

Первый звонок раздался через неделю. Узнав, кто говорит, Вера повесила трубку. Но телефон все звонил и звонил, настойчиво и интригующе, и девчонка не выдержала.

Вначале ничто и ни у кого тревоги не вызывало: Вера уходила из дома только по субботам и воскресеньям и в половине двенадцатого уже возвращалась назад. Но однажды соседка сказала ее матери, что видела Веру в парадном с «каким-то мужчиной», и дома началась тихая паника.

Новиков опять пришел к Ирме. «Что делать? — спрашивал он взволнованно. — Как отвести новую беду?»

Ирма опять вызвала к себе Веру.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.