Был великолепный день. Солнце сияло и грело, и снег во многих местах начал таять. Вдруг неожиданный поворот дороги обнаружил небольшую площадку на вершине холма, почти лишенную снега. Здесь животные могли найти немного грубой зимней травы, так что вопрос о пище для них был временно разрешен; наши собственные запасы пищи быстро таяли, но мы все же имели достаточно на несколько дней; поэтому я решил устроить здесь зимнюю квартиру и немного подождать, не удастся ли перейти перевал. При неудаче мне пришлось бы вернуться в Сикким и ждать еще не менее 2 месяцев для Возобновления новой попытки войти в Тибет; поэтому я решил: теперь или никогда, - хотя бы мне пришлось рисковать жизнью. С 24 по 26 - е января мы простояли на одном и том же месте.

Все это время я отдыхал и устраивал маленькие развлечения для слуг; иначе их слабый дух упал бы во время этого вынужденного безделья.

26 января я решил двинуться снова в путь. Снег уже растаял в этой части долины. На такой высоте, как наша, когда воздух разрежен, солнечные лучи в течение дня имеют страшную силу, хотя ночью и холодно; под такими лучами снег быстро тает и уменьшается. И мне казалось, что мы можем попытаться пройти. Вопрос о пище был так остр, что мы не могли дольше оставаться.

Как только мы проснулись, я стал убеждать слуг следовать за мной. Благодаря позднему вставанию, мы сделали лишь 4 мили. Это привело нас к избе, где мы скрывались во время первой снежной бури. Вскоре после прибытия мы услыхали рев снежного леопарда, который так напугал животных, что Диогену пришлось спать с ними в качестве сторожа.

Следующий день был самым страшным днем, какой только я провел. Я до сих пор еще с дрожью в сердце вспоминаю об этом несчастном дне.

Мы нашли, что в этой части долины, как более укрытой, снег не столь быстро тает, и по большей части дорога лежит не менее, как на 4 - 5 футов. Чем дальше мы поднимались, тем глубже тонули в снегу. Вскоре долина стала суживаться в узкую щель; здесь снега было навалено еще больше.

Мое нездоровье усилилось; меня схватило вовсю, я боялся обнаружить мое заболевание перед слугами и отослал караван вперед, сам же едва плелся сзади. Пройдя 50 - 60 шагов, я задыхался, падал в снег и должен был останавливаться, чтобы передохнуть несколько минут. К солнечному восходу я догнал караван, и мы прошли еще 2 часа, не зная, где мы, ибо дорога нами была потеряна, и мы руководились лишь общим контуром долины. Часто нам казалось, что мы находимся на верном пути, как вдруг наш передовой проваливался, попавши в какую - либо канаву; мы всячески возбуждали себя, но к 81/8 мы были еще далеко от места назначения, - плато Ситанга. За день мы прошли не больше 7 - 8 миль, но это заняло не менее 14 часов.

Мы окончательно потеряли дорогу и брели по цельному снегу. Было темно, несмотря на луну. Вдруг снова начался сильный снег. Я ничем не реагировал на это, но Латен начал пронзительно вопить. Затем этот вопль перешел в истерическое рыдание, которого ничем нельзя было остановить. Так как дальше было нельзя двигаться, я оглянулся, нет ли где убежища. Вдруг мы увидели около русла реки скалу, с которой ветер сдул снег, тут мы и задумали разбить палатку, так как спать под открытым небом при таком снеге и поднимающейся буре было опасно.

XVI Ночная буря

Полотнища нашей палатки держались лишь при помощи сброшенных ящиков, потому что в скалу не было никакой возможности забить колышки; в палатку мы все залезли, хотя она была лишь для одного человека, много для двух. Для животных утоптали место в снегу под скалою.

Для них мы ничего больше не могли сделать, и очень боялись, как бы они не замерзли за ночь. Счастливым обстоятельством для наших запасов пищи было то, что мы настолько измучились, что не чувствовали вовсе голода и удовлетворялись маленьким куском мяса. Его мы сели сырым, на тибетский манер, так как нельзя было развести огня. Через час ветер стал так силен, какой только может быть в тибетских проходах. Скоро палатку сбило на нас, и мы лежали под нею друг на друге, а полотнище хлестало нас.

Скоро пошел град. Наконец, всю палатку сорвало одним страшным порывом ветра. Сатана вдруг вспомнил, что он был раньше священником, начал взывать ко всем тибетским святым, особенно к некоему Падма - Самбата, жившему около 1000 лет тому назад. Он кричал, и каялся в том, что пошел со мною и просил за это прощения. Около 3 часов утра ветер стих и только тогда мы могли немного заснуть.

XVII Странный проводник

Когда рассвело, я обнаружил любопытное явление. Наш друг, - снежный леопард, - так перепугавший наших животных, - обходил нас утром кругом, и, по - видимому, направился к перевалу, по крайней мере, туда вели следы его лап; была известная правильность в направлении его следов, и мне пришло в голову, что он шел по дороге.

Дальнейшее исследование показало, что это предположение было правильным. Следуя за следами леопарда, мы спасли себя от траты времени на поиски дороги. Для меня до сих пор представляется чудом, как это леопард мог узнать дорогу, на 4 - 5 футов заваленную снегом, вероятно руководствуясь каким - то чутьем. Слуги считали эти следы благоприятным предзнаменованием, известным вмешательством Будды, который услышал их молитву; я им не возражал.

Через четыре часа пути произошло еще одно счастливое событие: долина становилась все уже и уже. Утесы с обеих сторон сходились и нависали, и мы шли как будто какой - то трубой. В тот самый момент, когда снег стал особенно глубок, и дальнейшее продвижение казалось невозможным, долина дороги вдруг раздвинулась, и мы попали в совершенно новую местность. Как будто кто - то махнул волшебной палочкой, настолько сразу все чудесным образом изменилось. Ни одного дерева, ни одного кустика. Вместо глубоких сугробов небольшой слой снега и тут и там большое пространство совершенно обнаруженной земли, земли бесплодной и каменистой, свойственной Тибету; через две - три мили долина еще раздвинулась вправо и в ево, и перешла в широкое плато, с севера и юга окруженное громадными снеговыми горами.

Технически мы были еще в Сиккиме. Но географически и геологически это уже был настоящий Тибет, и резкое уменьшение снега было первым признаком; индусская сторона Гималаев заливается дождем в течение лета и снегом зимою.

Воспрянув духом, мы продолжали нашу дорогу и расположились на ночлег под ледником.

Еще пара дней и в полдень мы достигли перевала в 18.000 фут. над уровнем моря, и могли кричать с радостью: Ла - Гиаль Ла! - победа, победа! Туземцы боялись заночевать на вершине перевала, но теперь уже у них не было выбора. Животные не могли двигаться дальше, так что волей - неволей мы разбили наш лагерь здесь же. (До следующ. Номера.)

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.