Тютчев

Связь природы и человеческой мысли — одна из важнейших тем тютчевской лирики. Мысль, ее сила и ее слабость — вот предмет глубочайших раздумий поэта. «Называя Тютчева поэтом мысли, мы указываем только на главное свойство его природы», — писал Фет.

Парадоксально, что сам Тютчев, человек острого ума, этот «глубоко настоящее умный старик», по выражению Л. Толстого, сомневался в беспредельной силе человеческой мысли. Он зачастую с грустью констатировал небеспредельность власти мысли и «духа» людского, отдавая предпочтение стихийной биологической жизни, «душе».

Тем более это парадоксально, что сам-то поэт, как человек, был скорее «духовен», чем «душевен».

Дочь писала о нем, что он представляется ей «одним из тех духов, который не имеет ничего общего с материей, но у которого нет, однако, и души».

Человек для Тютчева — это «мыслящий тростник», который «ропщет». Человек со своей аналитической мыслью чужд биологической природе. Жизнь осмысленного человека, «как подстреленная птица, подняться хочет и не может».

Мысль человека подобна фонтану, рвущемуся вверх, но некая «длань незримо-роковая его низвергает вниз».

Мыслящий человек — начало дисгармонирующее, начало, чуждое всей природе: «О, нашей жизни обольщенье, о человеческое «я».

В личности содержится причина трагедии, причина разобщенности с мировой гармонией: «лишь в нашей призрачной свободе, разлад мы с нею сознаем».

Он призывает любить мать-природу, мать-землю больше неба: «Мы в небе скоро устаем».

Земное, природное тянет Тютчева. И все-таки в силу парадоксальной диалектики, живущей в нем, он вдруг начинает славить Человека, борющегося с Роком, с темной стихией земли: «Мужайтесь, о други, боритесь прилежно...» Он становится вдруг ярым проповедником первейшего из начал в человеке — мысли. И уже сам он жил «у мысли, стоя на часах». И это была не охрана, а эскорт. «Мы... не арестантский, а почетный при ней держали караул».

Сотканный из противоречий, поэт прославляет мысль и личность:

Счастлив в наш век, кому победа

Далась не кровью, а умом.

Счастлив, кто точку Архимеда

Умел найти в себе самом.

Но ему принадлежат и такие слова: «Мысль изреченная есть ложь».

В чем же тут дело?

Во многом это объясняется общественно-политическими взглядами Тютчева, его отношением к тому, что есть государственность.

Чрезмерное значение индивидуальной мысли, «духа» свойственно, по мнению Тютчева, Западу. Наоборот, начало иррациональное, органическое, эмоциональное, «душевное» свойственно Востоку, России. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать. В Россию можно только верить». России свойственно смирение в отличие от демонически гордого Запада. Россия — это «край долготерпенья», который «в рабском виде царь небесный исходил благословляя». Не может различить «гордый взгляд иноплеменный», что «сквозит в наготе смиренной» России.

Запад, католицизм выражается Тютчевым через метафору «Рим». Рим — это символ западной государственности, власти, рационализма. Метафора ночи у Тютчева распространяется и на область историко-философскую. Тютчев хотел верить, что приходит смертный час Рима, то есть западной рационалистической цивилизации. «Я поздно встал и на пороге застигнут ночью Рима был».