Появление Годунова

Начальник посмотрел на свои худые пальцы, передвинул с места на место пепельницу.

— С каким Вихровым? Что за чепуха?

— Ну тот, что ногу повредил! Из моей бригады. Вы же сами видели!

— Припоминаю, припоминаю. — Соболь задумчиво провожает взглядом синий дым, плывущий к потолку. — Теперь совсем хорошо помню. Как же! — Он делает округлый жест папиросой. — Такой круглолицый паренек, рыженький, как же!

У Коленьки от удивления расширяются глаза. Что он, дурака валяет? Ведь десять дней всего прошло.

— И как его самочувствие? — спрашивает Соболь.

— Он здесь, в приемной. Позвать?

— Я его не приглашал, — качает головой начальник. — Какой у тебя вопрос? Опять жаловаться на нехватку кирпича пришел?

— Почему Вихрову не заплатили? Я только что из бухгалтерии.

— А за что ему, собственно, платить? — Соболь приподнимает брови и глядит на Колю в упор. —

Ты же сам говорил, что Вихрова не было на работе.

— Ну, конечно, он лежал дома! Травма же! Вы лучше меня знаете. Я его включал все эти дни в наряды, как вы сказали...

— Я много чего говорю, товарищ Годунов. Пора свою голову приобрести. Тебе сколько лет? Двадцать семь? Ну вот видишь, я в твои годы подразделением командовал. Сорок душ на моей шее висело. И все были сыты и обуты. Как я могу платить человеку ни за что? Кто меня поймет?

Коленька опять, как в тот раз, начинает теряться.

— Ни за что? Послушайте, Михаил Илларионович...

Соболь встает из-за стола, подходит к карте.

— Был бы акт — другой вопрос. Мы себе в карман эти деньги не кладем. Не подумали мы тогда.

— А Вихров? За что Вихров должен страдать?

— Фу, как громко! Страдать! Речь идет о нескольких десятках... Любите вы, молодежь, преувеличивать. Из мухи слона, говорю, норовите сделать.

Годунов изучает сутулую спину начальника и не может поверить в то, что слышит. Соболь резко поворачивается.