— В термогальваническом цехе бригада Ефимцевой соревнуется — знаете с кем? — с бригадой гальваников из города Млада-Болеслав, что в Чехословакии...
А ГПТУ-148, что готовит кадры для завода, переписывается с таким же профтехучилищем города Эйзенаха в ГДР...
В цехах и отделах создаются «уголки интернационалиста»...
Подшефная школа ежегодно отмечает «день антифашиста»... Митинг... Статья в газете... Письмо... Делегация...
Наконец я прошу ее рассказать о себе. Прислушайтесь: вот вам еще одна капелька в океане народной судьбы...
— Нас четверо у отца с матерью. Папа мой, Федор Яковлевич Бородкин, работает на заводе со дня его основания, с 1930 года. Сейчас он контролер в цехе испытаний... Мама, Пелагея Игнатьевна, тоже здесь работала, в цехе сборки. Здесь же и моя сестра Рая — экономист в цехе запчастей и младший брат Сережа — монтажник слаботочного хозяйства в цехе НОТ и АСУ. Только Шура, самый старший, не остался на заводе, он теперь в Магадане, геолог... И мой муж Гена тоже наш, заводской, но сейчас он учится в энергетическом институте — по путевке завода.
Живем все почти рядом: до мамы от меня две троллейбусных остановки, до Раи — пять. Потому что все квартиры от завода.
Папа мой воевал, до Берлина дошел механиком в танковых войсках. Мама была в эвакуации с Шурой и Раей, голодала, конечно... А меня с Сережкой тогда еще не было, мы уже после войны родились. Но ведь мог отец и не вернуться, как не вернулись миллионы других. И, значит, не было бы ни меня, ни Олечки, моей дочери. Ей четыре годика, она первая внучка в семье, и бабка с дедом из-за нее буквально с ума сходят. Страшно подумать, что всего этого могло не быть, просто НЕ БЫТЬ. Война вычеркивает из жизни целые кусни, ее надо запретить навечно, навсегда... Я бы предъявила американцам счет не только за каждого убитого ребенка, но и за всех потомков, которые могли бы появиться у этих детей. Когда смотришь в кино, как бомбили Ханой... Знаете, что я вам скажу: как бы хорошо мы ни жили, нет для нас полного счастья, пока там все не восстановят, пока хоть одна развалина останется. Надо как можно быстрее все построить, всем миром навалиться...
Война, которая прокатилась по нашей земле тридцать лет назад, опалила всех. И тех, кто побывал под пулями, и тех, кто оставался в тылу, старых и малых, даже грудных младенцев.
...Мы беседовали с конструктором Виктором Антоновым. Он рассказывал о рационализаторах, называл сумму экономического эффекта, потом — о качестве различных узлов автомашин. Суховатый, деловитый, чуть ироничный тон...
Я невзначай поинтересовался возрастом собеседника.
— Сорок четвертого года рождения, — был ответ.
И вдруг словно что-то дрогнуло в глубине глаз, за стеклами его очков. И лицо стало другим и голос...
— Отца незадолго до моего появления на свет призвали... А мать была донором, сдавала для раненых кровь...
Больше он ничего не пожелал сказать на эту тему, и мы опять вернулись к «железкам». Двигатель, кузов, шасси... Предложения, внедрение... Даже обращаясь к собственной биографии, он придерживался жесткой протокольной формы. Пришел на завод после десятилетки. На конвейере работал сборщиком моторов. Когда навыки устоялись, движения дошли до автоматизма, стало скучно. Тут-то и начал подмечать тонкости, технологические недостатки. Подал одно рацпредложение, другое... Втянулся. Перешел на мотороиспытательную станцию. Потом — в наладчики механического оборудования. Поступил в институт — вечернее отделение втуза при ЗИЛе. Перешел работать в отдел главного конструктора. По общественной линии — председатель заводского совета технического творчества молодежи. В последнее время член комитета комсомола...
Тут я спросил его, не был ли он в числе тех, кто готовил недавний митинг в инструментальном. Тот самый, под девизом «Всегда с тобой, Вьетнам».
— Нет, я не был в числе организаторов. Но на митинге был...
И вновь что-то скользнуло по его лицу. Словно отсвет далекого пожара. И голос стал другим:
— Народ, который столько выстрадал... Надо помочь им подняться. Всем миром...
Он произнес те же слова, что и Валя Алексеева. Этот суховатый, ироничный, отнюдь не сентиментальный парень.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.