Наверное, не все, что мы сделали уже за годы существования театра, хорошо. У нас были и ошибки, но они заметнее со стороны. А я не могу смотреть на свой театр со стороны — я живу им.

Сегодняшний актер непохож на актера вчерашнего. Актера рождает время. В воображении каждого человека живет, по-моему, свой идеал актера. Стремление приблизиться к нему принято называть творческим ростом. Двигаться, как Чаплин, говорить, как лучшие мастера Малого театра, стремиться к психологической глубине Орленева — это и есть идеал. Впрочем, по воспоминаниям современников, трагик Орленев умел еще и крутить сальто на подмостках...

Я никогда не соглашусь с теми, кто смотрит на нас, как на театр новых форм, не более. Форма ради формы никогда не волновала актеров с Таганки. Современная драматургия — а мы строим репертуар только на ней, будь то Шекспир, Брехт, Горький, — требует рациональных решений сценической площадки, пластики движений, лаконичной выразительности декораций.

Изощренность простых форм помогает нам обнажать мысль драматургии. Порой очень трудно обживать эти формы, приноравливаться к плоскостям площадки. Но пластика движений, мне кажется, уже легла в основу образов, стала фундаментом актерского мастерства на Таганке. Мы научились двигаться — играть на круто наклоненном станке «Пугачева», в полукруге студенческой аудитории, на ее ступенях, обращенных к залу, когда диалоги ведутся в профиль и даже кадриль вытанцовывается лишь кистями рук, как играем мы в «Что делать» или среди разноцветных кубов в «Послушайте!» Маяковского...

Театральный режиссер располагает своих актеров в пространстве, соблюдая ту меру условности, какая должна помочь ему донести до зрителя идею спектакля.

Я слышал, что наш театр порой называют театром режиссера без актеров. Я не обижаюсь на эти слова, как, наверное, никто из моих друзей на них не обижается. Актерская техника сложна, а в Театре на Таганке, по-моему, сложна вдвойне. И в футболе — чем выше скорость, тем изощреннее должна быть работа с мячом.

Ритм наших спектаклей чрезвычайно высок, дыхание порой комкается в постоянном движении, посыл звука затруднен. Нужны время и опыт, чтобы сбалансировать дыхание и пластику. Мы и сами понимаем это. И не очень-то обольщаемся давним ответом Джонатана Свифта, который говорил, что не следует прислушиваться к советам плохого актера — это все равно, что учиться ходить у хромоногого: если публике нравится, что вы орете, — орите!

Думаю, что зрителю, а если верить анкете, он у нас молод и хорошо образован, нравится прежде всего направление нашего поиска, актуальность вопросов, над которыми мы предлагаем ему думать. Ради этого он готов простить нам кое-какие издержки, непременные в процессе роста...

Зрители и режиссеры уже успели рассмотреть многих актеров Театра на Таганке. Отсюда пришли в кино Николай Губенко, Алла Демидова, Владимир Высоцкий, Борис Хмельницкий. Здесь выросла замечательная драматическая актриса Зинаида Славина. И Валерия Золотухина узнали тоже на подмостках Таганки.

После фильма «Пакет», получившего «Гран при» на Международном фестивале телевизионных лент, Золотухина приглашают сниматься почти непрерывно. И дело не в том, что актер оказался очень удобным для режиссеров. Скорее, наоборот, потому, что он неудобен, колюч, но творчески весьма основателен и серьезен. Он никогда не эксплуатирует свое обаяние, не отгораживается от зрителей маской простецкой улыбки.

Золотухин пришел в актеры со своей темой. И поиски ее решения не располагают к успокоенности, стимулируют постоянное прибавление в классе. На подходах к Бумбарашу он сыграл милого милиционера Василия Фокича Сережкина в фильмах В. Назарова «Хозяин тайги» и «Пропажа свидетеля», молодого чекиста в картине «О друзьях-товарищах», странного князя Егорушку в «Цветах запоздалых» и даже батьку Махно в «Салют, Мария!» Иосифа Хейфица. Сейчас он закончил работу над ролью Яшки в новелле «Певцы» из тургеневских «Записок охотника», которые поставил на «Беларусьфильме» молодой режиссер Виктор Туров.

Киноэкран приблизил 'Золотухина, укрупнил его, расположил нас к пристальности взгляда, к нетерпеливому ожиданию новых встреч.

Золотухин:

— Это неправда, что специфика кино требует иной актерской техники, иного подхода к образу. Театральный актер, как правило, достаточно уютно чувствует себя перед объективом камеры. И, пожалуй, специфика лишь в том, что экран позволяет заглянуть в глаза, покопаться в душе героя.

Поэтому я люблю сниматься, стремлюсь к новым работам в кинематографе, которому отдаю свободное от театра время. Но все конфликтные ситуации, которые порой возникают между моей работой в кино и театре (а они неизбежны в силу чрезвычайной занятости в спектаклях, на репетициях, в гастрольных поездках), решаются мною в пользу театра. Следую мудрой поговорке: в гостях хорошо, а дома лучше. Я помню, мой дом — на Таганке...

Продолжительность актерской судьбы неправомерно хронометрировать привычными отрезками времени. Долгая жизнь в искусстве вовсе не совпадает с протяженностью жизни. У нее иные категории отсчета. Добрые герои Валерия Золотухина только начали жить рядом с нами, и предсказывать продолжение вряд ли стоит...

Кратчайшие расстояния здесь измеряются дальностью пройденного пути, масштабом таланта.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.