...1940 год. Человек со шрамом с беспредельной жестокостью вводит «новый порядок» в Голландии, Бельгии, Югославии.
С первых дней нападения на Советский Союз каратели Скорцени, убивая, грабя, поджигая, рвутся к Москве. Однако мощные удары советских войск быстро охлаждают воинственный пыл матерого фашиста. Скорцени, похвалявшегося, что он не ведает страха, совсем не прельщает судьба немецких вояк, устилающих тысячами трупов русские поля и леса. И вот он уже в Берлине, в главном управлении имперской безопасности. Он – глава эсэсовских диверсантов и убийц, действующих за пределами империи. В его руках отныне сосредоточиваются все нити «тотальной» и «глобальной» диверсионно-террористической «работы».
Таврин заметно волнуется. Встреча с этим зловещим человеком, о котором он много слышал, вселяет в Таврина двоякое чувство. Он понимает, что из рядового агента превратился в «фигуру», которой серьезно заинтересовались высшие руководители управления имперской безопасности. Подобный «взлет» приятно щекочет самолюбие, и ему уже мерещатся собственные награды: и «Рыцарский крест», и орден «Ста мушкетеров», и другие бляхи, так густо облепившие могучую грудь Скорцени.
Но до орденов и медалей еще далеко. А пока «особо ответственное государственной важности...», да еще при таком шефе, который может сейчас, здесь, в кабинете, запросто сдавить своими лапищами твое горло, и не пикнешь...
Беседа была недолгой. Наметанным оком Скорцени сразу разглядел в Таврине «способного» террориста, вполне пригодного к заглавной роли в задуманном «убийстве века». Таврин произвел на него впечатление достаточно волевого агента, а главное, ясно отдающего себе отчет в безвыходности своего положения. Безмерная тяжесть совершенных против Родины преступлений обеспечивала его надежность, обязывала во имя спасения собственной шкуры служить гитлеровцам до последнего вздоха. Судьба Таврина решена...
– Ты знаешь, не в пример другим агентам этот тип производит впечатление, – обратился Скорцени к Грейфе, когда Таврин отбыл. – Я удовлетворен.
– Стараюсь, Отто!
– Думаю, Эрхард, надо ускорить его подготовку и тщательно, до мелочей, проработать весь план. Теперь, после Курской дуги, только наша операция может сказаться на дальнейшем продвижении русских...
– Понимаю. В ближайшие дни постараюсь представить основную схему операции.
– Да, да. И обрати особое внимание на экипировку, вооружение, документальное прикрытие.
– Непременно.
– Пожалуй, скоро его можно будет на пару недель определить ко мне во Фриденталь.
– Слушаюсь.
...Удостоенный похвалы высших чинов, обещавших доложить о нем рейхсфюреру Гиммлеру, Таврин возвращается в «Русланд-Норд», перебазировавшийся к тому времени «в связи с выравниванием фронта» в Ригу.
В конце 1942 года сотни узников лагеря смерти Заксенхаузен под надзором эсэсовцев опоясали глухой трехметровой стеной красивый старинный замок Фриденталь. Колючая проволока с пропущенным по ней током высокого напряжения и волкодавы, приученные бросаться на людей, довершили надежную изоляцию территории.
В этом замке, в часе езды от Берлина и в пяти минутах ходьбы от Заксен-хаузена, расположились специальные курсы особого назначения «Ораниен-бург» – основное логово штурмбанфюрера Скорцени. Классные «специалисты», используя новейшие технические достижения, обучали разноязыкое племя «слушателей» многообразным диверсионно-террористическим навыкам. Здесь учили убивать и отравлять, вешать и сбрасывать под поезд людей; применять мины замедленного действия и пластическую взрывчатку; распространять эпидемии и сеять панику; создавать подрывные организации, устраивать путчи и государственные перевороты. Экспериментальной базой для практического закрепления этих навыков служили заключенные лагеря смерти. Снабженные поддельными документами, оружием, ядами, взрывчаткой, деньгами и средствами связи, убийцы доставлялись самолетами дальнего действия и подводными лодками в самые различные районы земного шара. >
После специального эксперимента, проведенного на советских военнопленных эсэсовским медиком Баумкеттером, террористы Скорцени стали основными потребителями боеприпасов в металлических ящиках с изображением черепа на черном фоне. Кристаллы яда, помещенные внутрь разрывной пули, действовали безотказно. Даже при легком ранении жертва погибала через несколько минут в страшных конвульсиях.
Вот сюда-то и прибыл Таврин. Скорцени и Грейфе устанавливают за ним круглосуточное наблюдение через агентуру и технические средства, всесторонне перепроверяя его личные качества, «политическое кредо» и преданность фюреру, оказывают на него соответствующее идеологическое влияние, подогревают тщеславие, внушают мысль об «историческом» предназначении его личности. В конце стажировки, значительно обогатившей и упрочившей террористические познания Таврина, он вызывается к Скорцени. Двухчасовая беседа наедине. Скорцени расспрашивает агента о самочувствии, настроении, успехах в освоении «наук», его готовности к выполнению задания. Затем, разговорившись, вспоминает, как он, Отто Скорцени, «смело и решительно», «без страха и сомнения» выполнял задания фюрера.
– Помню, 11 марта 1938 года мне поручили схватить и изолировать от внешнего мира президента Австрии Микласа. С двадцатью смельчаками едем на бешеной скорости по улицам Старого города к президентскому дворцу. Ножами и кастетами расправляемся с дворцовой охраной. Я врываюсь в вестибюль, взбегаю по парадной лестнице и вдруг слышу окрик: «Стой!» На пути группа солдат во главе с молодым лейтенантом. Что делать? «Я послан новым правительством. Немедленно проведите меня к президенту!» – не растерявшись, говорю я офицеру. Вместе с двумя эсэсовцами мы входим вслед за ним в кабинет Микласа. Остальное было делом техники. Ребята взяли на мушку и президента и начальника стражи, я связался по телефону с вождем наших в Австрии Зейсс-Инквартом и доложил, что федеральный президент низложен. Через полчаса дворец был окружен эсэсовцами. Тут же я получаю задание заарканить федерального канцлера Шушнига. Мчимся на площадь Ам Бальхаусплац. Через боковые входы проникаем в резиденцию. Патронов не жалеем – и легко проходим в кабинет канцлера. Я хватаю его за горло. Задание выполнено!
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.
С первым секретарем ЦК КП Армении Антоном Ервандовичем КОЧИНЯНОМ беседует специальный корреспондент журнала «Смена» Владимир Луцкий
С первым секретарем Набережно-Челнинского горкома партии Раисом Киямовичем Беляевым, первым заместителем начальника строительства Камского автозавода Евгением Никаноровичем Батенчуком и главным специалистом технического отдела института «Гидропроект» Иосифом Сергеевичем Завалишиным беседует специальный корреспондент «Смены» Диас Валеев.