Зрелость

Зрелость человека определяется не только прожитыми годами, но и завершением становления его как творческой личности. Леонид Курзенков по возрасту на самой грани «возрастного ценза»: ему тридцать четыре года. Но молодой художник уже давно признан мастером своего дела. В 1955 году Леонид заканчивает художественно-декоративное отделение ВГИКа, где он учился у таких известных художников театра и кино, как М. Богданов, Ю. Пименов, Г. Мясников, Ю. Богородский, получает распределение на студию «Ленфильм», и с тех пор его творческая биография связана с самыми разными фильмами, выходящими не только в Ленинграде, но и в Москве.

На выставке «Смены» мы познакомились с тем, что составляет «вторую любовь» художника: это тоже связано с изобразительным искусством, но не имеет той заданности, которая требуется для конкретной кино- или театральной постановки. Здесь художника вдохновляет и сложность философских размышлений о жизни и человеке и поэзия труда рабочих, докеров, рыбаков. Диапазон тем, разрабатываемых Л. Курзенковым, неограничен. Выбор их определяется личными симпатиями художника, человека, привыкшего много трудиться, а потому прежде всего уважающего труд других людей. Так появились листы: «Трудная вахта», «Рыбаки Арала», «Ночная вахта», литография «В порту», «Мурманск. Белая ночь в доке» (темпера) и многие другие.

У Леонида Курзенкова своеобразная манера раскрытия темы: рабочую тему он решает пластически-декоративно. Глаз художника отмечает не только красоту, строгость, четность линий портовых кранов и прочих деталей доков, верфей, но и их «разноцветность», игру красок. Такие работы Л. Курзенков выполняет с искренним удовольствием, с любовью, так же, как, например, и оформление колонны демонстрантов Бабушкинского района в Москве. В этом — его гражданственность, его авторская позиция.

Литография всегда «выдает» художника: хороший он рисовальщик или плохой. Она не терпит случайных эффектов и требует особого внимания мастера. Это проба на зрелость. И, судя по многочисленным отзывам посетителей нашей выставки, можно сказать, что Леонид Курзенков со своей задачей справился. «В его работах есть та особая пронзительность, которая заставляет о них думать и по памяти находить в них те детали, которые, кажется, даже не заметил при осмотре», — справедливо заметил один из посетителей нашей выставки.