И, шагая по Долине кукол, невольно видишь за каждым из 8 176 атлетов, прибывших на игры в Мехико, драмы, подобные этим двум. Яркий, слепящий блеск славы достается «звездам» с великим трудом. А цена, которую платили они в Мехико, с ее высотой и чудовищной физической перегрузной на тренировках и в соревнованиях, еще долго будет удивлять специалистов. Да, жизнь в Долине кукол была подобна газу. Внешне легка, она опьяняла, скрывая за дурманом обмана тяжесть тренировок, на которых обмороки были обычным явлением. Внешне легкая, она принимала самые разнообразные формы, создавая впечатление, что деревня — это государство без государственных границ, где сотня наций объединена в дружеском состязании. И даже журналистская аккредитационная карта не сразу давала право входа в этот мир, разбросанный на зелено-голубых, покрытых соснами холмах южного Перефирика, украшенных пористой лавой и скупой кладкой древних, двухтысячелетней выделки пирамид...

Такова была олимпийская деревня 1968 года — планета Земля в миниатюре. Здесь были все. И африканцы в своих ярких и длинных одеждах. И двое чехов в тренировочных костюмах, забравшихся на металлические буквы «Мехико-68», чтобы сфотографироваться на память. И пожилой денди с табличкой «тренер» на элегантном парадном костюме и с озабоченной миной на лице. Трое польских девушек в серых шляпах с помпонами, пьющих кока-колу в бесплатном киоске. Пара очаровательных мексиканских переводчиц, ведущих группу мрачноватых японских туристов, стреляющих фотокамерами со скоростью, не уступающей кольтам героев ковбойских фильмов.

И не всегда даже легко разобраться, кто откуда приехал и паспорт какой страны обменял на единое олимпийское удостоверение. На костюме африканца, не веря глазам своим, читаешь: «Канада». А негр оказывается членом итальянской команды. Да и буквы «СССР» далеко не каждым читались как надо: ведь необычен для большинства иностранцев славянский алфавит. После рукопожатия следовал обычно вопрос: «Си-си-си-пи» — «Это что?» И следовал ответ: «Это то же самое, что и «Россия».

В перерывах между выступлениями, удивлявшими мир, обитатели Долины кукол вели самую мирскую жизнь: писали письма домой, слушали транзисторные радиоприемники, бегло листали газеты, выискивая свои фотографии, играли в пинг-понг или кар-

ты. А ребята на вопрос: «Как вам нравится Мехико?» — обычно отвечали: «Здесь очень милые девушки...», «Очень интересные девушки...», «Мексиканские девушки очень красивы...». Они были тан же легкомысленны, обитатели олимпийской деревни, как и обитатели Долины кукол. Но легкомыслие это кончалось с выходом на старт и с первым судейским свистком.

Бронза золотой пробы

— Вова, Вова, что же он делает?! — Этот крик отчаяния утонул в диком реве восторга, которым трибуны встретили происходившее на финишной прямой долгого двадцатинилометрового марша ходоков.

Они вошли на стадион втроем — Голубничий впереди, потом Смага, лидировавший всю дистанцию и тянувший Голубничего, и мексиканец Педраса. Когда, пройдя две трети круга под истошный клич трибун, они вышли на прямую, случилось непредвиденное. Мексиканец побежал. Да, да, вот просто взял и побежал. Забыв о всех правилах. Забыв о том, что он не бегун-стайер, а ходок.

Когда он на полном ходу обгонял оторопевшего Смагу, и раздался тот крик, услышать который не захотели даже судьи. Правда, стоявшие вдоль трассы подняли флажки в знак нарушения стиля ходьбы, но судейское жюри, чьей прямой обязанностью было дисквалифицировать мексиканца, понуро потупила очи. Тан же они стояли, когда отвечали на вопросы журналистов.

— Почему же вы не наказали нарушителя? Где же справедливость?

И только в частной беседе со мной один из судей, мексиканец, довольно сносно говоривший по-английски, признался:

— Мы не могли этого сделать... Ведь у каждого из нас семьи...

И от этой фразы повеяло холодком мафиевского своеволия. И эта фраза невольно еще раз напомнила нам, что в Мексике, стране с населением в 48 миллионов человек, находится на руках свыше двух миллионов стволов огнестрельного оружия... От этой фразы повеяло всем чем угодно, только не справедливым дыханием суда Фемиды.

Когда следующим утром состоялось очередное награждение советских олимпийцев призовыми сомбреро, тортами и цветами, руководитель советской олимпийской делегации Сергей Павлов сказал:

— Хотя Смага получил бронзовую медаль, все мы знаем, что она настоящей, высокой пробы, ее не отличить от золотой.

И вполне справедливым было решение бюро делегации присвоить звание заслуженного мастера спорта молодому советскому ходоку Смаге, звание, которое присваивалось по традиции только олимпийским чемпионам.

Это была дань не просто спортивному мастерству советского атлета. Это была дань его бойцовским качествам, которыми всегда отличался загадочный для иностранцев русский характер.

А как не хватало, на мой взгляд, таких качеств у наших олимпийцев на этот раз! Вороша в памяти олимпийскую историю, на каждом шагу сталкиваешься с проявлениями характера, граничившими, а то и просто равнозначными подвигу. Вспоминая Мехико, лично я могу назвать в числе бойцов, увы, немногих: Санеев, Мусалимов (хотя он и получил бронзу), наши девушки-волейболистки в матче с японками... Еще несколько имен — вот, пожалуй, и все.

Зато примеров обратных, когда не хватило малого, когда несобранность или трусость отняли победу, было предостаточно. Невозможно понять и простить поступок конника Павла Деева, когда он, взяв самое трудное препятствие, сделал ошибочный поворот и был дисквалифицирован. Когда наши баскетболисты, может быть, и не имевшие шансов выиграть у американской сборной, проиграли югославской команде, которой они были явно сильнее. Проиграли из-за своей несобранности в начале встречи... Забыв, что в олимпийских турнирах не бывает слабых и нет соперников, с которыми можно отдохнуть, сбив напряжение борьбы. Нельзя простить Игуменову, нашей самой большой надежде в классической борьбе, его броска, которым он положил самого себя на лопатки. Как понять Погожеву, которая сделала фантастический пируэт в последней попытке, принесшей ей серебро в прыжках с трамплина, и которая не нашла в себе силы сделать хотя бы похожий раньше, и он дал бы ей золото. Когда Ромуальд Клим, чья «формула один» не вызывала сомнения ни у кого, в спокойном стиле, словно именно к проигрышу готовился он долгие годы, проиграл состязание. Когда парни из легкоатлетической эстафеты 4 X 100 метров, о которых старший тренер сборной Гавриил Витальевич Коробков говорил взахлеб, что они передадут палочку, имея три ступни запаса, уронили ее, как первоклашки... И уступили без борьбы. Когда сам товарищ Коробков, просмотрев в двух предварительных товарищеских встречах почти всех основных соперников, уверял совершенно серьезно, что мы получим 10 — 11 золотых медалей в легкой атлетике. А оказалось, что по медалям мы проиграли даже Кении...

Вы скажете, что все это случайности и они имеют место в спорте, от них никуда не денешься. Я согласен с вами. Но с одним дополнением: да, это случайности, но случайности, увы, суть плохо организованной закономерности.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.